Ключница возвращается с небольшой обувной коробкой в руках. Кладет ее передо мной и тихо, одними губами, произносит:

– Мои соболезнования.

Я киваю, зачем-то растягивая губы в улыбке, как будто меня поздравили с успехами в учебе, хватаю коробку одной рукой, другой натягиваю капюшон, который должен спасти меня от взглядов этих странных посетителей, и быстро выметаюсь оттуда. Надеюсь, я больше никогда здесь не окажусь.

Напротив парка через дорогу находится наша с Аринкой любимая кофейня. Хозяева позиционируют ее как семейный ресторан, и обстановка там действительно очень уютная, а цены – вполне себе приемлемые. Мы с Аринкой пили тут горячий шоколад с маршмеллоу и иногда, в дни, отмеченные какой-нибудь удачей, заказывали по десерту или куску пиццы. Мы обе редко носили в своих стильных кошельках больше пятисот рублей, выданных на всю неделю.

Ресторан открывается в одиннадцать, и как раз в это время я выныриваю из недр заброшенного парка. Я понятия не имею, какие у нас сегодня пары, но зачет будет на третьей – значит, не раньше половины первого, и я успею посидеть в любимом «Чемодане», выпить горячего шоколада, рассмотреть содержимое коробки и успокоиться.

Я направляюсь к пешеходному переходу.

Коробка в моих руках кажется легкой, но пальцы все равно дрожат. Я изо всех сил сжимаю ее, чтобы не выпустить и не рассыпать содержимое по земле, ничего оттуда не растерять. Я не знаю, что внутри. Возможно, дневник, который так усердно ищет Даша. Может, Аринка незадолго до смерти решила, что там написано слишком много важных вещей. Хотя я в этом сильно сомневаюсь. Мы умны и слишком осторожны, чтобы писать в дневниках и эсэмэсках что-то, что хотим скрыть от других. Поэтому меня, в отличие от Дашки, не волнует пропажа дневника. Я знаю, что Аринка там писала: список дел да коротенькие приписки о том, что ее порадовало или расстроило. «Сегодня только вторник, а я уже потратила три сотни на дурацкие заколки, которые на деле оказались абсолютно бесполезными – не держатся на волосах. Снова забыла сдать книжки в библиотеку, и мне уже стыдно там показываться. Макс достал со своими “Трансформерами”, на которых я вообще не хочу идти, но, видимо, придется». Примерно в таком духе. Возможно, если бы ее дневник оказался в моих руках, я бы смогла, так сказать, отделить зерна от плевел, углядеть что-то важное. Но только не Дашка, которая ни черта не знает об Аринкиных делах. Но я не против, пусть носится и ищет. Хорошо, если бы нашла и читала, не путаясь под ногами.

Когда я вхожу, над головой звякает колокольчик. Несмотря на утро, в «Чемодане» уже есть посетители. Хостес приветливо улыбается и предлагает выбрать столик. Я сажусь у окна – это наше любимое место.

Мне не нужно меню, но я все равно беру его из рук официантки и пробегаю глазами. Коробка вместе с курткой, свернутой в рулетик, лежит рядом. Наверное, я просто хочу оттянуть момент.

Попросив в итоге традиционный шоколад, я в ожидании заказа оглядываю зал. Деревянные столики, кожаные диванчики, специально потертые для придания атмосферы старины, на окнах – занавески в красную клеточку, тут и там чемоданы разных цветов и размеров, граммофон, стопки книг, перетянутые бечевкой, и аккуратные цветочные горшки. В честь приближающегося Нового года в углу стоит нарядная елка. Уютный и на удивление продуманный интерьер.

Когда официантка ставит передо мной высокую прозрачную чашку с прицепленной к краю длинной ложечкой, я неожиданно для себя вспоминаю, что в последний раз была здесь с Аринкой. Разумеется, с ней.

Мы сидели здесь вечером, кажется, в начале декабря. Город тогда только начал наряжаться в гирлянды и новогоднюю мишуру. Это был скучный вечер, Аринка раздражалась по всякой ерунде, а потом и вовсе замкнулась – на нее иногда нападало такое вот мрачное настроение. Я в такие моменты предпочитала молчать и отстраняться. После пар, которых в тот день было невозможно много, мы долго толкались в гардеробе, наконец надели куртки, и я уже готовилась сдержанно попрощаться и отправиться домой. Меня бесило, когда у Аринки такой настрой, потому что она всякий раз пыталась сорваться на мне. Я сдерживала ее натиски как могла, и только моя железная выдержка не доводила нас до ссоры.