Что расскажешь после ДМБ – демобилизации – о такой службе? Как провожал взглядом боевые, настоящие корабли, выходящие в океан на учения? Или будешь врать про дальние походы, показывая как бы свои фотографии, которые на самом деле отпечатаны с оставленных «годками» негативов? Настоящий матрос – только тот, кто действительно бороздил моря и океаны…
– «Дежурной и вахтенной службам заступить по-походному!» – донеслось из динамика корабельной трансляции.
«По-походному…, – повторил про себя Воронок, – Звучит-то как! Лишь бы не на консервацию. В море! Тогда и, правда, будет, о чем рассказать…»
Он представил, как, раскрыв рты, его будут слушать в родной деревне. Никто и никогда в Луковке не служил на море. А Воронок попал на сам Тихоокеанский флот. Как говорят: «Северный флот – сильный флот! Тихоокеанский флот – тоже флот! Балтийский флот – бывший флот! Черноморский флот – чи флот, чи не флот…» К тому же Воронок попал на «Александр Суворов». О подобных кораблях даже песни слагают. Текст одной из них про точно такой же крейсер с названием «Сенявин» Сергей прочитал в тетрадке Корыта. Тот дал ему записи для ознакомления с репертуаром. Пока никого не было в кубрике, Воронок решил перечитать ее еще раз:
В этот раз Сергей читал текст песни уже не с прежним интересом и любопытством. Воронок начал ощущать непонятное беспокойство…
«Поможем вступить в партию…»
Прежде чем задраить за собой «броняшку» КДП, Белаш огляделся: все ли уже внутри. В центре квадратного помещения на круглой вращающейся тумбе сидел, немного сгорбившись, длинный и худощавый командир отделения визирщиков Костя Пасько – друг Вадима. С ним они по «карасевской» молодости прошли и Русский остров, и на «Суворове» бачковали один бак, и приборку во флагманском отсеке вместе делали, и прикрывали друг друга перед «годками» и офицерами, когда требовалось.
В правом углу КДП что-то выглядывал в окуляр малорослый Славка Стариков – «Старик». Он отвечает за горизонтальную наводку: разворачивает по необходимости влево или вправо «избушку на курьих ножках», как они ласково называли свой железный «домик».
Слева, на вертикальной наводке дальномеров – Шушко или просто «Шуша»: смуглый, суетливый, не очень умный, но безобидный парень, который только-только стал «годком».
– Одни хохлы у меня в посту, – смеялся иногда Белаш. – Пасько, Шушко, да и у меня в крови тоже кое-что от бабки-украинки имеется.
Шуша действительно был родом с Днепропетровщины и чередовал русские слова с украинскими. А вот Пасько «хохляцких» корней не признавал и свою национальную принадлежность определял как «сибиряк»: родился, жил и вырос в Новосибирске.
Все в КДП были в сборе, пустовало лишь место управляющего огнем. Непосредственного начальника командира носовой группы управления старшего лейтенанта Дорохова они видели обычно только на построении. Иногда он еще заглядывал в кубрик, а согласно боевому расписанию находился в центральном посту управления огнем под бронированным поясом второй нижней палубы. К ним же в КДП поднимался сам управляющий огнем «Карабас» – командир дивизиона главного калибра капитан-лейтенант Гарашко. Кличку ему дали за то, что был похож на «Карабаса-барабаса» из сказки «Буратино»: невысокий, весьма упитанный и бородатый. В руке – всегда цепочка, как бы для связки ключей. Этой цепочкой бьет он матросов по рукам и спинам, подгоняя или наказывая, как будто и правда Карабас-барабас стегает своих артистов в кукольном театре. Ни увольнения, ни отпуска, ни просто доброго слова от такого комдива не дождешься.