– Нет, самое то – на маленький катер: ракетный или торпедный. Там экипаж дружный.

– А на большом корабле качает меньше!

– А на катерах шоколад дают за вредность…

В одном бывалые старшины сходились:

– Не оставайтесь здесь в командной роте. Во-первых, моря не увидите и не станете настоящими моряками. О чем дома будете рассказывать: как молодых по плацу гоняли? А не дай бог, спишут тебя потом с экипажа на «коробку», так там по полной припомнят, как ты тут над призывниками изгалялся. Будут гонять все три года, как молодого…

Экипажевцы серьезно задумывались над этими словами. Действительно, в отличие от старшин, прикомандированных с кораблей на время, военнослужащие местной командной роты были очень злобными. Они все время орали на молодых матросов, пинали их, особенно яро гоняли на строевых занятиях и любых работах. Оставаться среди этих сухопутных тварей, носящих морскую форму, никому не хотелось.

В один из дней объявили:

– По флоту и всем вооруженным силам объявлена боеготовность номер один: скончался генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев…

Новым «генсеком» стал председатель комитета государственной безопасности Андропов…

До конца положенных сорока пяти суток обучения оставалось еще две недели, когда на утреннем построении появился чужой офицер. Его представили:

– Сейчас перед вами выступит капитан-лейтенант Жабиков, военный дирижер с крейсера «Александр Суворов».

Слова «каплея» взбудоражили всех экипажевцев:

– В наш корабельный оркестр срочно требуется пополнение. Если кто-то из вас хорошо играет на музыкальных инструментах, приходите после построения в клуб…

На прослушивание двинулась едва ли не половина новобранцев:

– Здорово: и на крейсер, и в музыкальную команду, где по-легкому можно три года отслужить…

Воронок тоже решил попытать счастья и отправился в клуб. Когда до него добралась очередь, вошел в комнату, доложил:

– Играю на губной гармошке.

Офицер, глядя в какие-то свои записи, кивнул:

– Играй.

Сергей шмыгнул носом:

– Только ее украли…

Дирижер поднял голову, поморщился и, видимо, решив, что Сергей врет, махнул рукой в сторону выхода из комнаты. Потом вдруг всмотрелся в забракованного «гармониста»:

– Как ты сказал?

Сергей повторил:

– Украли мою гармошку.

«Каплей» вслушался в его голос, приказал:

– А ну-ка спой что-нибудь!

Сергей затянул «Вечерний звон». И тут же за дверью стих галдеж ожидающих: так мощно и проникновенно Воронок пел одну из своих любимых песен.

Дирижер покачал головой и записал что-то на листке бумаге:

– Вот что, воин, берем тебя на «Суворов». Только гармошка нам не нужна. Да и петь у нас есть кому. Тромбон нужен.

Сергей растерялся:

– Тромбон?.. Но я не умею.

Дирижер зевнул и посмотрел на часы:

– Слух у тебя есть, так что научим. Нотную грамоту знаешь?

– Нет.

– Тоже поднатаскаем…

Воронок был не очень уверен в том, что справится и с тромбоном, и с нотной грамотой, поэтому попытался возразить:

– Но…

Дирижер, однако, снова махнул рукой в сторону выхода из комнаты:

– Решено. Не хочешь – заставим. Как, говоришь, твоя фамилия?

Так Сергей попал в список для отправки на «Суворов». Вместе с ним на крейсер должны были уйти еще два человека для оркестра и три десятка для пока неясно каких подразделений. Старшина, прибывший вместе с офицером-дирижером, объяснил:

– Возьмем из экипажа пополнение сразу, чтоб второй раз после окончания курса молодого матроса за вами не приезжать.

Все, определенные на «Суворов», срочно получили вещевой аттестат. Помимо уже носимой шинели, робы, портянок, сапог и шапки, им выдали носки, бушлат, синюю фланелевую рубаху-«фланельку», шерстяные брюки, черную и белую бескозырки-«бески», зимний теплый тельник, хромовые выходные ботинки-«хромачи», ленточку «Тихоокеанский флот», «гюйс», а еще нагрудник-«сопливчик», заменяющий шарф, и три подворотничка к нему.