Зима тут же весь сжался:

– Нет, это я так, в шутку:

Бугор покачал головой:

– Не шути так больше, а то ребята тебя не поймут и наказать могут. У нас в бригаде все, кому по возрасту положено, служили. Кроме тебя…

Валерка заныл:

– Так у меня ж болезнь нутренная. А то б я тоже. И я в армию хочу….

Бугор махнул рукой:

– О тебе в другой раз поговорим. А сейчас речь об Олеге, – поднял стакан с водкой и посмотрел на Темнова, – Вернешься из армии – приходи в бригаду. Ты подходишь нам, потому что понимаешь: все надо делать надежно и на совесть. Даже «шабашка» – дело непростое – сделаешь плохо, никто тебя больше не позовет… Так что спокойно служи, возвращайся. Место у тебя будет, и на «шабашку» пойдешь уже как взрослый. Зарабатывать начнешь по-настоящему, раз в пять больше, чем все эти инженерно-технические работнички с высшим образованием. И они еще будут у тебя в ногах валяться, упрашивать аккуратненько плиточку в коридорчике и на кухоньке выложить. – При этих словах остальные члены бригады захихикали, а Бугор продолжил: – Интеллигентишки, они за каждую копейку трясутся, а у тебя, настоящего плиточника-работяги, все будет. Ты – хозяин жизни, если правильно по ней идешь. Сегодня внизу отработал, а завтра поднимешься. Сегодня – тебя, завтра – ты…

Олег не сомневался, что поднимется. Он отдал свое в «шараге» и в первый год работы в бригаде. Так что отдаст на службе и вернется «на гражданку» уже получать по полной. Темнов планировал, что будет у него не только хорошая работа, но и своя настоящая семья: жена, дети, внуки. Жить они будут отдельно от родителей – строители квартиры быстро получают. Олег с улыбкой вспоминал, как зимой обнимались с Аленкой в подъезде у теплой батареи, потому что пойти было некуда: у обоих родители сидели дома возле телевизора. Он гладил ее длинные прямые светлые волосы, отводил их в сторону, целовал за ушком, в шею, а потом в губы…

Еще Темнов замышлял построить дачу, посадить там, как у людей, картошку, огурцы, помидоры. И на машину быстро денег скопить у него должно получиться. Олег не раз представлял себе, как на выходные всей семьей выезжают за Самару на собственных «Жигулях», а, может, даже и на «Волге», обгоняют всякие «Москвичи» и «Запорожцы». Будут ездить не только на дачу, но и на реку, на рыбалку, в лес за ягодой-грибами. Балкон украсят вялящиеся лещи и банки, которые закатает Аленка: овощи-фрукты с дачи и грузди-маслята из леса. Своими соленьями так хорошо водочку посреди зимы закусывать…

Он верил в Аленку, которая после школы работала на заводе разнарядчиком в цехе металлообработки. Там было много мужиков. Но все в цеху знали, что у симпатичной блондинки Аленки есть жених – здоровый парень. Поэтому никто к ней приставал.

Аленка плакала на проводах:

– Ничего, что два года. Буду ждать. Писать каждый день…

Она и правда писала, несмотря на то, что в разлуке им предстояло провести не два, а три года. Когда Темнов отслужил первые восемь месяцев и самое трудное, можно сказать, было уже позади, случился тот затяжной. Олег подумал тогда и о том, что, возможно, придется умереть, и о том, что же будет после его смерти. Аленка погорюет и найдет другого. А родители? Они же не найдут другого сына? Как они без Олега? Немолодые, больные?..

После нескольких отчетов и замен трубок комдив отдал страшную команду:

– Открыть замок!

Гриф, не раздумывая, выполнил приказ, и через секунду между зарядом и всеми башенными матросами не осталось никакой преграды. Если бы заряд рванул в это время, то повторилось бы то, что случилось на «Сенявине». Темнов закрыл глаза. Но за несколько секунд, прошедших с момента открытия замка, ничего не произошло. Олег снова открыл глаза. Гарашко уверенно скомандовал: