– Нет, отец. Он из всех нас самый смышлёный, самый способный к учёбе. Лень его в страхе дальней стороной обходит. Жамсарану ехать надо.

На том и порешили.

Сультим обратился к губернским властям с просьбой, чтобы его младшего брата приняли в Иркутскую русскую классическую гимназию, и просьба эта была уважена.

Прошло 7 лет. Жамсаран закончил свой первый этап образования лучшим среди лучших – с Золотой медалью.

Перед ним открывалась прямая дорога в любой университет империи. Вот на помощь брата и рассчитывал теперь Сультим: пусть при мне будет, медицину тибетскую изучает.

И университет, когда поступит – под боком.

Петербург потряс Жамсарана Бадмаева своим размахом, пышностью, золотыми соборами. Превосходно зная русский язык, он быстро адаптировался и среди пациентов старшего брата, и не затерялся в большом городе среди множества соблазнов.

Перво-наперво – учёба. Отца хоть в чём-то подвести, даже в малом – большой грех на душу взять.

Петербург начала 70-х годов XIX века. Фото из коллекции Библиотеки Конгресса США

Блестяще выдержав испытания, Жамсаран становится студентом Восточного факультета столичного университета по китайско-монголо-маньчжурскому разряду.

Одновременно способный юноша был зачислен вольнослушателем в Императорскую медико-хирургическую академию с правом сдачи экзаменов и получения диплома.

Учёба в двух столичных высших учебных заведениях одновременно была возможна потому, что допускала свободное посещение лекций на разных потоках.

Имея быстрый, пытливый ум, зная с детства монгольский язык и понимая маньчжурский, почти китайский, учёба на Восточном факультете Жамсарану давалась легко.

Были, правда, и другие науки, ранее не знакомые: мировая история и культура, политика, религиоведение, международные отношения и экономика стран Востока.

Всё это жадно и навсегда поглощала его бездонная память, расширяя горизонт видения мира.

Студент Санкт-Петербургского университета и Императорской медико-хирургической академии Жамсаран Бадмаев

В Военной медико-хирургической академии проблем тоже не было: интересные лекции прямо в своей клинике, наглядные операции ведущих врачей и практика у постели больных, по всем разделам медицины великолепные учебники и атласы, в любое время суток доступна прозекторская.

Курсанты Академии на занятиях по анатомии

Но у младшего Бадмаева был ещё и третий университет, каждодневный, без выходных и праздников.

Вечерами будущий чиновник Министерства Иностранных дел России и врач с европейским образованием работал со своим братом, по золотым крупицам осваивая то, что приобрёл за десятилетия учёбы в монгольских и тибетских монастырях Сультим.

Нужно было не только научиться отличать сотни растений друг от друга, но и досконально знать их целебные и смертельные свойства, растирать в порошок строго определённого помола и назубок помнить точные пропорции смешивания, иногда измеряемые буквально миллиграммами.

Каждая лечебная смесь, а в неё порой входило до 60 компонентов, имела свой номер, и таких номеров были сотни. Каждый порошок – тысячелетний опыт и знания древних врачевателей, которые передавались избранным избранными из поколения в поколение.

– Вот смотри, Жамсаран… Это корень степного, жёсткого пырея, – показывал Сультим брату одно из растений. – Корень этот под землёй тянется порой на несколько метров. Самый худой сорняк на полях. Когда он заводится – все араты ругаются и проклинают его. Он всю растительность вокруг подавит и сожрёт. Человек без пшеницы останется, а скот без сочной травы. Однако для любого эмчи-ламы пырей, в «Чжуд-Ши» он называется Большой травой, – настоящее сокровище. Настои из этой травы лечат почки, суставы, глаза лечат. Детей от рахита спасают.