Тогда про горе можно бы забыть
И черствость душ осилить, не тоскуя.
Дарует счастье нежная рука
И без лекарств излечивает боли.
Я так хочу, чтоб нежности река
Не иссушалась невниманьем боле.
С каким теплом ласкает нежный взгляд,
Под ним любовь, как роза, оживает.
Я вызываю нежность на парад,
И пусть она по городу шагает.
Некрасивых женщин не бывает.
Каждая по-своему красива.
Женская краса не увядает,
Годы ее красят с новой силой.
Красит материнское начало
Радужным свечением заботы.
Красит проявившаяся шалость
В день, когда приходит беззаботность.
Красит и наивное поверье
В слезную естественность кручины.
Красит нескончаемая верность
Милому, любимому мужчине.
Ненависть
Все пожирающая ненависть
инфекционно опасна.
Ее обшарпанное мнение
звучит всегда громогласно.
Она беснуется на площади
испепеляя сознанье.
И никакой конкретной логики
ты у нее не узнаешь.
Она не бряцает оружием,
а лишь дает его в руки.
Подобострастные хорунжие —
ее послушные слуги.
И выжигается безжалостно
ее огнем добродетель.
И ненавистными пожарами
все превращается в пепел.
Неужели…
Неужели я тебя придумал,
Неужели образ твой из смога?
Тормошат меня былые думы,
Я кричу: «Уйдите, ради Бога».
Я лечу от прошлого к иному,
Тянут вниз пудовые вериги.
Не могу любить я по-другому,
Не хочу общаться только с ликом.
Я живу несбыточной надеждой,
Мне исход судьбою предначертан.
Только звезды светят, как и прежде,
И закат по-прежнему вечерний.
Ночная бездна
Ты умоляешь бездну ночи,
А ночь тревожит сон.
Летает рифма между строчек
С тоскою в унисон.
Святое таинство разлуки
Сквозит в твоих стихах.
Дрожат натруженные руки
И не уснуть никак.
И чем темней ночная бездна,
Тем сокровенней слог,
Но весь мотив душевной песни
Похож на эпилог.
Ночная темь
Закат укрылся бодрячком
в ночную темь.
Луна протиснулась бочком,
спровадив день.
Зовет ведунья-темнота
на звездный час.
Зажглась нагая красота
влюбленных глаз.
А где-то ухает сова,
пугая страсть,
Но задушевные слова
для новых ласк.
И только розовый рассвет
усилил звень
И приоткрыл входную дверь
в привычный день.
Огонь Олимпиады
Как вестник мастерства и символ доброй воли
Над Сочи возгорел огонь спортивных игр.
И я который день Олимпиадой болен.
Отрадно, что со мной болеет целый мир.
Вращается Земля, ликуют континенты.
Заполнен пьедестал, но проигравших нет.
В историю войдут спортивные моменты,
И олимпийский бог добром украсит свет.
Частички доброты заглушат жерла пушек
И отведут прицел от мирных городов.
Пусть только гул трибун ласкает богу уши,
Свой голос в этот гул и я внести готов.
Ночь воспоминаний
Милый друг, притихшие качели
Не тревожат наш уснувший двор.
Я смотрю на звездное веселье
И тебя упрятавший забор.
Нежный взгляд, оставленный на память,
Я храню в сознании до сих пор.
А слова запомнились местами,
Где любви заметный перебор.
Частокол надуманных сомнений
Разделил влюбленные сердца.
И остались ночи откровений
Без красот прогулки до венца.
Знаю я, что свет воспоминаний
Освещает твой житейский путь.
Пролистай историю мечтаний
И стряхни хламиду прежних пут.
А когда сойдет туман сомнений,
Ты вернись с любовью в отчий дом,
И сердца сольются в упоении
Не на этом свете, так на том.
Одиночество
От одиночества пытаюсь убежать,
но скорости реально не хватает.
Она, как клещ, тоской меня цепляет,
и этой пытки мне никак не избежать.
Она, настырная, бессовестно жужжит
о скверной сути прежнего ухарства.
И чую я, что нет того лекарства,
что помогло бы муки ада пережить.
Бреду по улицам, желая отыскать
знакомых лиц живые силуэты.
Совсем немного нужно для поэта —
взглянуть в глаза и добрым словом обласкать.
Ожидание
От ожидания прививок не создали,
И человечество всегда чего-то ждет.