Их дружба станет гораздо крепче, надежнее и вернее, чем могла бы быть у людей.

Двадцать один год назад

Фергус рухнул на колени, зажав руками рваную рану на животе. Черная кровь толчками выплескивалась сквозь бледные пальцы, пачкала горчичную рубашку уродливыми кляксами. Это выглядело ужасно.

Грех подавился кровью, сплюнул сгусток в сторону и вытер губы рукавом черного пальто, надеясь, что не слишком размазал по лицу. Он не хотел, чтобы Грей видел его слабость, но пятеро Мастеров каким-то образом так ловко загнали его в угол, что он не сумел уклониться и избежать ранения.

Фергус попытался встать, но внезапно не смог толком пошевелиться. Он опустил глаза вниз и с ледяным ужасом заметил жирную, нарисованную кровью пентаграмму. Одна в другой, две формулы – такую рисовали только Мастера высшего класса. Кто же это такие? Почему они напали на них так внезапно?

Грех зарычал, наклонился и попробовал стереть ненавистные символы, но только обжег перепачканные ладони. В воздухе запахло паленой плотью, но он снова и снова цеплялся пальцами за холодную землю, скреб когтями пучки сухой травы.

– Ублюдки! Выпустите!

– Попался-таки, тварь. Даже не пытайся умолять ме-ня – ты примешь свой конец, и я добавлю твой череп к своей коллекции в гостиной. – Мужчина в кожаной куртке с арбалетом за спиной сплюнул прямо рядом с пентаграммой. На его бедрах гремел в кобуре револьвер, он подошел близко, но недостаточно, чтобы Фергус его схватил.

– Умолять здесь будешь только ты один, – растянул окровавленные губы в улыбке Грех. Он был ослаблен, ранен и обездвижен, но это не значило, что он не мог дать отпор. Его бледные пальцы дернулись, когти удлинились, пронзая землю.

– Фергус! – знакомый звонкий голос пронзил округу.

Грех забыл как дышать, каменея всем телом. Из кустов с редкими желтыми листьями выскочил Грей и сломя голову понесся вниз по тропе к нему.

– Вот где щеночек прятался! – «Кожаная куртка» глумливо улыбнулся, подал знак рукой, и молодой парень с раненым плечом перехватил Грейдена на бегу, грубо схватив за руку. Пойманный было ребенок тихо вскрикнул, извернулся и наотмашь ударил ладонью парня по раненой руке. Тот выпустил его, но двое подоспевших мужчин схватили худого мальчишку, подняв практически над землей.

– Фергус! – Грей отчаянно залягался, вырываясь из рук. – Фергус!

– Не трогайте его! Я сейчас выломаю тебе руки, если еще раз тронешь его! – Грех заерзал, и пентаграмма под ним задымилась, обжигая колени и лодыжки. – Отпусти его!

– Посмотри, как зашевелился! Что, мальчонку себе подобрал? Пожрать захотел, тварь?!

– Я сейчас вырву твой позвоночник и сожру его, если не уберешь свои грязные руки от него! – Фергус свирепел на глазах, отчаянно раздирая когтями землю с пропитавшей ее кровью.

Мастер в кожаной куртке нахмурился, подошел к парню, держащему мальчика, и его лицо удивленно вытянулось, когда он выслушал их слова. Он посмотрел на застывшего, запыхавшегося мальчика и добродушно улыбнулся ему, как будто прикованного, пробитого насквозь Фергуса позади них не существовало.

Грей напряженно слушал, что ему говорили Мастера. Они пытались утешить его, расположить к себе и твердили, что отведут к людям, что все будет хорошо и эта тварь больше его не тронет. Что мужчина, к которому он бежал, не человек, что он чудовище и таких нужно устранять, чтобы они не вредили людям.

Чудовища часто притворяются хорошими, чтобы урвать лакомый кусочек. Грейден должен вернуться к людям, где ему место и где все будет хорошо.

Пахло самой дешевой ложью из захудалой прессы. Фергус чувствовал их, слышал, как шпарил их пульс, и видел, какими глазами они смотрели на Грея.