– Мы ее, конечно, искали, – сказал он с грустью. – Но безрезультатно. Так что мы предполагаем, что отправитель сигнала находится в каком-то помещении. Если флешку переместить, вы увидите сигнал на своем телефоне. Программа скажет вам, где именно находится флешка.

Фредрик кое-как доковылял до «Paris H», он был пьян. Почему он просто не поехал домой, когда Бюлль встал и застегнул свое длинное пальто? Почему он остался сидеть в баре в поисках счастья на дне стакана?

Потому что других дел у него не было. Рабочий день окончен. Ночь только начиналась. Дома его никто не ждет. Фредрик отправился в «Paris H», вспомнив об одной женщине. С темно-рыжими волосами, глазами цвета океана и игривой похотливой улыбкой.

Но ее тут не оказалось. Он купил себе колу и уже собирался уходить, когда в его столик вонзился прозрачный ноготь.

– Вы же Бейер, верно?

Она была моложе него, блондинка с точеной фигурой и улыбкой на лице.

– Мы знакомы?

– Я Стине, – представилась она и протянула руку. – Вы просто видели меня только в форме. Я работаю в отделе охраны порядка.

Когда он проснулся, окно было открыто, так что в комнате стало холодно. Но он не замерз, потому что сердце в груди бешено колотилось. Он так крутился во сне, что болели мышцы. По полу стелился холодный воздух, а Фредрик слушал завывания ветра. Взвизги ночных такси на Богстадсвейен и гомон пьяной молодежи, возвращающейся домой с вечеринок. Он слышал и ее звуки. Она завернулась в одеяло, забыв, что их двое, и размеренно дышала, и он попробовал дышать в ее темпе. В полутьме ее милые веснушки казались просто точками. В уголках глаз собралась тушь, рот с пухлыми губами слегка приоткрыт.

Фредрику не спалось. К нему вернулся он – мужчина с гладко выбритой, белой как лед головой, с шишковатыми остатками хрящей на месте ушей и с темной, клокочущей дырой вместо носа, рта и языка. Если Фредрик погрузится в сон, звук ее ровного дыхания, шума с улицы и явившийся Фредрику призрак сольются воедино в гротескную шипящую ярость.

У этой ярости было имя, и Фредрик не хотел о нем думать.

О Стаффане Хейхе.

Из мира сновидений его вытащил неприятный гул, и Фредрик понял, что все это был сон.

Гул становился сильнее – его телефон вибрировал на тумбочке. Картинки из сна ускользали. Шторы приглушали свет снаружи, а яркий экран мобильного резал глаза.

– Привет, Кафа, – голос Фредрика прозвучал хрипло.

– Доброе утро, Фредрик. Я тебя разбудила?

– Нет, конечно.

– Криминалисты попросили нас приехать на автомойку. Давай встретимся там? Мне надо с тобой кое-что обсудить.

– Ладно, – сказал Фредрик и приподнялся на локтях. Хорошо, что вчера перед сном он выпил две таблетки «Парацетамола» и пол-литра воды, спасибо опыту. – А сейчас ты не можешь сказать?

– Ты один? – спросила Кафа.

– Черт, ну конечно один.

Он нащупал выключатель и включил свет. Так-то лучше. Теперь он проснулся.

– Я не уверена, как правильнее к этому подступиться… – начала она. Я поговорила с компанией, отвечающей за охрану в доме Хенри Фалька. Чтобы проверить, есть ли записи с камер наблюдения. По их словам, эти видео передали в полицию уже на следующий день после убийства.

– Вот как?

– Это Франке попросил материалы, когда его впустил сторож. Он забрал с собой весь жёсткий диск, так что потом система лежала двое суток. Когда мы приходили, не осталось ни одного кадра ни с ночи убийства, ни со следующего дня.

Фредрик не ответил, лишь задумчиво прикусил губы. Старший офицер Франке Нуре. Кафа тогда еще удивилась, что он делал в квартире.

– Почему он никому не сказал, что забрал видеозаписи? Где они? – продолжила она.