Неожиданно Марина остановилась и, глядя куда-то в сторону, спросила. – Леша, ты из-за меня дрался?

Я поднял голову и посмотрел на нее. Какая она все-таки красивая, как в первый раз, когда я ее увидел, даже еще красивее стала. Русая до пояса коса, нос, поддернутый немного к верху, родинка над губой и эти небольшие ямочки на щеках.

Она посмотрела на меня, своими красивыми, голубыми глазами, и меня словно обдало чем-то жарким. Я почувствовал, что краснею.

– Алеша, ты извини, я очень испугалась, когда это… А ты молодец! Ты смелый. – Потом она замолчала и вдруг спросила. – Алеша, а я тебе нравлюсь?

От этих слов я еще больше покраснел.

– Ну что ты молчишь? – снова начала она. – Слушай, а завтра ведь воскресенье. Давай сходим в кино. Там говорят, новый фильм показывают. Говорят хороший. «Курьер» называется. А Игнатьев – дурак! Правда?

– Да. – Наконец я смог хоть что-то ответить. Потом мы вместе шли до самого дома, где живет Марина.

Она рассказывала, что очень любит фигурное катание, любит кошек и у нее есть рыбки. Я что-то ей отвечал, когда она о чем-нибудь меня спрашивала.

На прощанье она спросила.

– Ну что? Завтра в четыре, тридцать? Согласен? – в ответ я кивнул головой.

– Ты зайдешь за мной?

– Да. Зайду. – Это было большее, что я мог ответить ей.

Домой я не шел, а летел. Люди улыбались мне. Машины уступали дорогу и весело сигналили. Даже воробей, скакавший на тротуаре, отскочил в сторону, и как показалось, подмигнул мне. Был прекрасный, весенний день. Я даже стал напевать модную в то время песенку. Когда я влетел в квартиру, мама была дома.

– Алеша, сыночек, что случилось? – увидав меня, она всплеснула руками.

– Ничего мам. Пустяки! Я завтра иду в кино!

– Какое кино? У тебя синяк под глазом. Тебя избили?

– Ерунда мама, все нормально. Так получилось. Ты только не волнуйся. – Я бросил портфель тут же, в коридоре и побежал в ванную, умыться и поглядеть на свой подбитый глаз.

Вечером я узнал, что отцу звонили на завод и попросили после работы зайти в школу. Что ему там говорили, я не знал. Но случайно услышал разговор отца с мамой. Они вечером сидели на кухне, и отец говорил.  – …пускай будет «неуд», но я считаю, что сын поступил правильно.

– Коля, как ты можешь так говорить?

– А что Коля? Пускай растет настоящим мужчиной.»

 Мне было неловко стоять в коридоре и подслушивать, поэтому я пошел спать. Да и мне уже было все равно, что будет.

Главное, это – ВОСКРЕСЕНЬЕ!

Я очнулся, от нестерпимой боли, что-то раскаленное впивалось мне в левую щеку. Голова невольно дернулась, но кто-то крепко держал её.  Открыв глаза, я увидел одного из братьев. Он стоял надо мной и давил каким-то железным прутом мне в лицо. Чувствовался запах горелого мяса. Из-за всех сил я снова дернул головой, но и эта попытка оказалась безрезультатна. Крепкие руки, державшие мою голову, с новой силой сдавили ее.

– Лежать! – зло прошипел близнец с прутом.

Я заскрипел зубами.

– Все Витек, хватает. – В этот момент заговорил державший меня.  Получается, это был – Толик.

Витек отдернул прут, на конце которого был небольшой крест. Крест еще дымил.

– Сволочи! – От бессилия перед ними, стиснув зубы, прошептал я.

– Что? Толян, ты слышал, что сказал этот козел?

И Витек от злости пнул меня в бок. Удар был несильный, потому что мне не было больно. Было больно и обидно, от того, что я нечего не могу сделать. Что меня унижают, словно я был не человек, а какое-то животное, поставив на моем лице клеймо.

Витек хотел было еще раз пнуть меня, но его остановил Толик.

– Хватает ему. – Сказал он. – А то покалечишь.

И сразу же обратился ко мне.