Маринка куда-то исчезла. А вон Славик, Наташин муж. Он сидел у барной стойки с каким-то мужчиной, смутно знакомым, но по затылку, в мельтешении цветных пятен света, не понять, кто это. Судя по взрывам смеха, восклицаниям «а помнишь!», «ну ты выдал тогда!» – там полным ходом вспоминали бурную молодость. Но, о чем конкретно говорит Славик, расслышать было невозможно. Пожалуй, подходить к нему незачем. Она осмотрелась, выискивая знакомых, к которым можно было бы присоединиться.

Видимо, одинокая трезвая женщина в центре зала являлась слишком заметной фигурой, потому что не прошло и двух минут, как к Ксении прицепился какой-то юнец: с целью познакомиться и развлечь скучающую девушку. Ну, что ж, пусть развлекает. Она была даже рада парню: он избавил ее от чувства неловкости, своей ненужности, неуместности здесь. Он проводил ее за столик, и следующие двадцать минут она слушала его болтовню о работе. Мальчишка оказался риэлтором, видимо, начинающим, ибо был очень горд этим обстоятельством и трещал, не умолкая, не нуждаясь в репликах собеседницы. Она вежливо улыбалась, кивала в нужных местах, изредка притрагиваясь к бокалу и между делом вспоминая, как же его зовут. А может, он и вовсе забыл представиться.

Однако это было довольно скучно. А его претензии на важность казались смешными: он так пыжился, словно перед ним была нежная ровесница, а не разведенка как минимум десятью годами старше. С другой стороны, его стремление понравиться было лучшим комплиментом, чем парочка тех, которые мальчик адресовал ей вслух.

Наконец, ей стало совсем уж невмоготу слушать этот монолог. Извинившись, она сказала, что ей нужно выйти на минуту. Юный торговец недвижимостью немедленно выразил желание проводить ее.

– Вот уж спасибо, там я и сама справлюсь, – рассмеялась Ксения, немного смутив парня. Пусть думает, что она пошла в дамскую комнату.

Она вышла на улицу и достала сигарету – пара глотков алкоголя давали о себе знать, мозг среагировал и включил знакомый шаблон.

Она стояла спиной к двери, отвернувшись от ветра, смотрела на залитый желтым теплым заревом проспект и крутила в пальцах сигарету, почти не затягиваясь. Курила она редко, по большей части как раз на застольях.

В чью-то хмельную голову пришла та же замечательная идея – проветриться. Не оборачиваясь, она узнала по голосу Славу:

– Ох, как свежо! Я прямо сразу протрезвел!

Кто-то весело ответил:

– Не сомневаюсь, что ты немедленно это исправишь.

Ксении показалось, что сердце пропустило удар. А потом забилось как ненормальное, только не там, где полагается, а сразу везде. Ей казалось, что весь мир наполнен этим тревожным стуком, как гулом набата. Ладони похолодели и стали влажными. Она так и стояла, уперев невидящий взгляд в огонек своей сигареты.

Этот неповторимый голос, мягкий, располагающий к себе, но прислушайтесь – и вы услышите в нем уверенность превосходства над вами. Этот сильный, яркий тенор может принадлежать только одному человеку на всем белом свете.

– Эй, Ксюша, это ведь ты, правда? – Слава, наконец, заметил ее. Она обернулась, глядя только на него, старательно игнорируя его приятеля.

– Привет, Слава. Рада тебя видеть.

– А я-то как рад! Ты тут с кем?

– Я тут, Славушка, с Мариной, вот только она где-то потерялась, – хмыкнула Ксения, прекрасно понимая, что намекает он на мужа.

– Ну, тогда предлагаю свою компанию вместо Маринкиной. Пойдем, посидишь с нами.

– Да я вроде как уже обзавелась компанией, один молодой человек любезно не дает мне скучать, – она улыбнулась, подчеркивая несерьезность возражения.

– И на кой он тебе сдался? С нами веселей будет. Нет, мы так давно не виделись, и ты хочешь променять меня на какого-то случайного типа? Я оскорблен до глубины души.