Шестнадцатого штурм повторился, но снова неудачно, управление оказалось частично потеряно. Хотя к середине дня бойцам «Витязя» удалось выйти к центру Первомайского – мечети, где террористы держали заложников…

Лишь на исходе дня к атакующим прибыла артиллерия – батарея реактивных пусковых установок БМ-21 «Град» и батарея 122-мм гаубиц Д-30. Но ночь с 16-го на 17-е прошла, как и предыдущая: федералы вели беспокоящий огонь, небо над Первомайским подсвечивали САБами[63], которые сбрасывали с большой высоты, поэтому светили они минут по двадцать. По-прежнему отряды спецназа находились на самостоятельном обеспечении.

Утром 17-го в 8 часов передовым порядкам поступила команда оставить позиции и отойти на пятьсот метров, дабы не пострадать от огня артиллерии. «Боги войны» осуществили пристрелку, но из-за погоды огневая подготовка не состоялась.

Не желая попасть под штурмовой удар, в ночь на 18 января радуевцы попытались нанести отвлекающий удар и захватили блокпост у села Советское, заставив отойти дагестанский ОМОН, но были выбиты оттуда практически сразу. В это время основная часть банды пошла на прорыв несколькими группами к единственно возможному пути отхода – мосту через реку Терек. К носилкам, которые «доверили» заложникам, привязали раненых и убитых.

Поскольку «тройное кольцо блокады» являлось исключительно пропагандистской «уткой» (плотность фронта составляла сорок шесть человек на полтора километра), Радуеву с частью боевиков, несмотря на огромные потери, удалось скрыться. Основной удар приняли на себя бойцы 22-й бригады специального назначения ГРУ, потерявшие пятерых погибшими и шестерых тяжелоранеными.

«Разведчики дрались отчаянно, сдерживая пятикратно превосходящего противника, которому к тому же нечего было терять, – пишет Сергей Козлов. – Их героические усилия никто не поддержал ни огнём, ни манёвром. Да и кому было поддерживать, если боевой порядок операции не предполагал ни создания бронегруппы, ни резерва, а для того, чтобы осуществить быструю перегруппировку, надо хотя бы находиться в трезвом рассудке. Когда же заместителю Куликова генерал-лейтенанту Голубцу доложили о прорыве, он, по отзывам очевидцев, был до такой степени пьян, что единственное распоряжение, которое он смог отдать, звучало примерно так: «Доставить их (боевиков) мне сюда!» Любопытно было бы посмотреть, как скоро бы он протрезвел, если бы вдруг «чехи» выполнили его просьбу и пришли на зов».

По официальным данным следствия, в ходе прорыва погибло тридцать девять боевиков, ещё четырнадцать было взято в плен. По горькой иронии судьбы, этот прорыв спас жизнь почти половине заложников – в Ичкерию были уведены шестьдесят четыре человека, включая семнадцать новосибирских омоновцев. Ещё примерно столько же были освобождены во время штурма села, пятнадцать заложников погибли.

Около 11 часов 18 января после удара «Града» и гаубиц спецподразделения пошли в новую атаку и к 15 часам овладели населённым пунктом. К этому времени основные силы чеченцев давно вырвались из Первомайского.

В течение последующего месяца омоновцев обменяли на пленных боевиков, гражданских заложников – на трупы убитых террористов. Официальные потери силовых структур составили девять человек убитыми и тридцать девять ранеными в Кизляре, а также двадцать девять убитыми и семьдесят восемь ранеными в Первомайском. Двадцать четыре убитых и девятнадцать раненых в Кизляре пришлось на гражданское население.

Пресса сообщала чудовищные «подробности», от которых у Киселёвой сжималось сердце: «При штурме села у наступающих часто происходили нестыковки, вертолёты ведут неприцельный огонь, под который попадают свои. В первый день штурма, когда вперёд пошла «Альфа», её накрыли именно таким образом. Спецназовцы успели продвинуться вперёд, а отошедшие назад армейские подразделения вызвали для поддержки вертолёты и огонь артиллерии. «Альфовцам» пришлось на себе испытать этот удар. Судя по всему, элитные подразделения понесли серьёзные потери. Пока нет точных сведений, но речь идёт уже о десятках погибших»