Больше других досаждал Васе техник из отдела электроники Петька Ширяев. Он подкарауливал Василия в курительной комнате и выплескивал весь запас гнусностей, рожденный экспромтом или заготовленный заранее. И слова были подобраны самые язвительные, от которых Васе становилось не по себе. По всем мужским канонам Петьке нужно было разбить физиономию. Вася Панкратов без сомнения так бы и сделал. Но Петька был выше на две головы, атлетически сложен и моложе лет на пять. Знал Вася, что если бы хоть что-нибудь было у Петьки со Светкой, никогда бы не стал Ширяй зубоскалить на эту тему. А достает он Василия, потому, что обидела Светка его мужское достоинство. Вот он в отместку ей придумывает всякие небылицы, в присутствии сотрудников рассказывает про ее любовников. С кем, когда и где. А такие же, как он, подонки, ржут, точно кони.

Вася появился в курительной комнате перед самым обедом, когда уж мочи не было, так хотелось в туалет. Можно и нужно было бы выбрать для своих нужд другое заведение: этажом выше или этажом ниже, но Василию так не хотелось ощущать себя трусом и идти на компромисс со своим внутренним достоинством.

Хотя дискуссия на тему ловли змей закончилась, народу в курительной комнате было больше обычного, и дым стоял коромыслом, аж глаза резало. Вася под общий гомон решил проскочить до унитаза, но Петька, словно охотник, зорко выслеживающий дичь, был начеку и своего шанса не упустил.

– Вот главный змеелов пришел. Дайте ему с условиями ознакомиться. А то за своей бабой шухарит день и ночь, счастью людскому мешает.

Васю от Петькиного красноречия начал пробирать привычный озноб. Кончиться это когда-нибудь или нет. Уже в туалет не дадут спокойно сходить.

– Понкрат, освобождай квартиру, а то жена по кабинетам устала таскаться. Бычок замучился у мужиков ключи стрелять, чтобы естественные надобности справить.

Бычком звали начальника стройцеха, в прошлом старшего инженера технологического отдела промышленной частоты, Пестуна Евгения Алексеевича. После женитьбы он взял фамилию жены и стал Бычковым. Это был упитанный мужчина лет сорока, в самом соку мужской похоти, о которой по институту ходили легенды, и с которой хотели познакомиться, казалось все женщины института. И не только.

Вася, будто после бани принял ушат холодной воды. Выскочил из туалета в коридор, трясущийся, как от озноба, пробрался в комнату и спрятался в своем углу, подальше от мужиков, которые уже помешивали на столе кости домино, вели в преддверии азартных минут шутливые разговоры, но к игре не приступали в ожидании положенного часа.

А может быть, и в правду уволиться. Податься куда-нибудь на край света. Да хоть бы и змей ловить. Жаль только бросать все из-за какого-то подонка.

Как же ему хотелось двинуть Петьке по физиономии, сказать что-нибудь столь же оскорбительное, чтобы этот хам мог испытать в полной мере подобные душевные муки: боль, испепеляющую любовь к женщине, умирающую веру. Да и есть ли у такого подонка душа? Или на ее месте подобие Бермудского треугольника? Поэтому и жаждет он человеческих страданий.

Ах, не было бы этого Петьки – Василий чувствовал бы себя счастливым человеком. Никому зла он не желал. Ни жене, ни ее любовникам, если они у нее есть. Даже Петьке, лишь бы тот не приставал и не смеялся. Ведь все необходимое для счастливой жизни у Василия было: уютная квартира, любимая работа, очаровательная дочь, красавица жена. Что еще не хватает? Может быть, только силы духа, чтобы давать достойный отпор подлости.

Он никак не мог понять: почему его не посещает желание делать людям недоброе, сплетничать о них, интересоваться их семейной и интимной жизнью? По большому счету, ему вообще не было дела до того же Петьки, Бычкова и им подобным. Чем они живут? Что ими движет? Кого любят? Почему же они безнаказанно вторгаются в его жизнь? И, наконец, почему его жена дает повод для таких пересуд?