– Мы заберем станки по их остаточной стоимости, – Кридин решил пояснить свою позицию не только генеральному директору, но и его заместителю. – Они, к сожалению, не вписываются в ваш технологический процесс.

– Ну да?! Ты себе гуся или барана на базаре купи. Сядь возле него и мозги ему пудри. Понял?! А нам это не нужно. Правильно я говорю, парни? Приехал какой-то черт, забрал наши денежки и теперь держит нас за ослов или баранов.

– Че с….? – ноздри у парней раздулись, от негодования заработали желваки и стало ясно, что они в любую секунду готовы пустить в ход свои пудовые кулаки.

Но команды не было, и они аккумулировали свою агрессию в ненавистных взглядах к потенциальному От этого она становилась еще страшнее.

Мужики, зачем раздувать кадила? В данный момент у меня с собой ни денег нет, ни специалистов. Я приехал, чтобы урегулировать все наши вопросы. Как мы решим, так и будет. Деньги? Значит – вернем деньги. Станки? Значит – будем доводить их до ума.

Кридин понял, что самым важным для него моментом в данном случае является отъезд из этого захудалого городишки, чего бы то это ему ни стоило. А затем он пойдет в правоохранительные органы и напишет заявление на такое самоуправство. Деревню надо учить. И от правильно принятого решения Кридин вновь почувствовал уверенность.

Давайте подпишем протокол о разногласиях и начнем исправлять ситуацию.

Да нет, – перебил его Александр Иванович, – ты нам сейчас напишешь расписку на пятьсот тысяч рублей, то есть на стоимость авансового платежа и укажешь процент неустойки за каждый день недопоставки станков. И наш местный нотариус эту расписочку заверит. Надеюсь, возражений никаких нет?

Я подписывать документы не имею права. У меня нет таких полномочий, – стал выкручиваться Кридин.

Мы их тебе дадим, – прервал его заместитель директора.

Это произвол, я буду жаловаться.

На кого ты будешь жаловаться, на себя? Жалуйся. Мы можем тебе в этом помочь. И свидетелей в нужном количестве суду представить…

Ночью Кридин убежал через окно рабочего общежития, где администрация завода выделила ему отдельную комнату и поставила охрану до выяснения всех обстоятельств дела. Комната располагалась на третьем этаже, и члены заводской команды не могли предвидеть таких смелых и отчаянных шагов от городского интеллигента. После того, как он в задушевной беседе споил охранника, можно было воспользоваться парадным выходом, но Александр Григорьевич настолько был напуган, что не хотел рисковать своей дальнейшей судьбой, и предпочел рисковать здоровьем. Связал портьеры и простынь, привязал их батарее и с их помощью спустился вниз, предварительно выбросив из окна свой портфель.

Сколько страху он натерпелся! Ночью, в незнакомом городе, похожем на деревню, где все друг друга знают, ведь и в милицию не пойдешь. Со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Единственное спасение в ту ночь Кридин отчетливо услышал в стуке колес проходящего поезда. Он его не видел, шел лишь по наитию в сторону удаляющегося состава. И вышел на захудалую станцию, где проходящие поезда замедляют ход всего лишь на одну минуту. Но этой минуты Кридину оказалось вполне достаточно, чтобы забраться в вагон. Проводницу долго уговаривать не пришлось. Кридин в свои сорок пять оставался обаятельным мужчиной. У него хватило сил и мужества улыбаться и острить, и даже обнять свою грузную спасительницу. Но стоило ему со своим портфелем забраться на вторую полку плацкартного вагона, как все события минувшего дня вновь пронеслись в его сознании. Он испытал жуткий страх от сложившейся ситуации.