– Не думаю, что в сию пору стоит идти к реке. Там сильный ветер. – Константин увидел, как Груша с благодарностью посмотрела на него. Он тут же расцвел, понимая, что правильно понял ситуацию, отчего явно выглядел в глазах девушки спасителем. – Татьяна, ты же хотела показать Сергею оранжерею?

– Ах да! Вы хотели бы, Сергей Романович, посмотреть мои цветники? Подскажите, что еще следует посадить, – улыбаясь, вымолвила княжна.

– Как, Татьяна Николаевна, неужели вы сами, своими нежными ручками высаживаете цветы? – удивленно сказал поручик, устремив взор на княжну. Татьяна зарделась и пролепетала:

– Нет, конечно. Груша и Лукерья присматривают за ними. Им-то делать нечего. А я все время в заботах.

– Да, да, понимаю, – произнес Сергей и добавил: – Я так хочу посмотреть на эту вашу оранжерею. Вы составите мне компанию, Татьяна Николаевна?

– О, конечно же, – прошептала Татьяна, замирая от радости. Поручик галантно подставил княжне локоть, и уже через минуту они удались по аллее в сторону дворца. Едва молодые люди отошли на довольно приличное расстояние, Груша обратила взор на Урусова и тихо произнесла:

– Я так благодарна вам, Константин Николаевич. Месье Пазухин, он столь… – она замялась, не зная, как сказать о наглости поручика.

Константин ласково улыбнулся девушке и, приблизившись к ней вплотную и чуть наклонившись, тихо сказал:

– Ничего не говорите. Я все понимаю…

Он очень долго пристально посмотрел ей в глаза, и уже через миг Груша отметила, как серебристый взор князя переместился на ее губы. Она смутилась и опустила взгляд. Видя ее трогательное смущение, Урусов нахмурился и спросил:

– Вы позволите мне прогуляться с вами, Грушенька?

Чувствуя в голосе князя властные нотки, Груша, как и обычно наедине с Урусовым, не осмелилась сказать нет и вымолвила:

– Как вам будет угодно…

Он подставил руку, и Груша, как будто не решаясь, лишь после его внимательного давящего взора очень осторожно взялась кончиками пальцев за его локоть. Они медленно направились по липовой аллее в обратную сторону от реки. Князь начал что-то говорить о погоде, потом как-то умело перешел на рассказы о Петербурге и его жителях и их нравах. Он говорил много, с чувством, красочно описывая подробности. Груша шла рядом и односложно отвечала.

В обществе князя она всегда чувствовала себя скованно и неуютно. Он был вдвое старше и казался девушке очень зрелым и взрослым. Урусову еще не было сорока, но ей мнилось, что он многое повидал в жизни и знает все об этом мире, что он – богатый, искушенный человек – презирает людей и считает себя господином, которому все позволено. Потому она, сирота, выросшая из милости в доме Урусовых, по сравнению с ним ощущала себя слишком простой и обычной. И Груша никак не могла понять, что именно привлекало в ней князя, и отчего он постоянно искал ее внимания.

Груша отчетливо видела, что Урусов невозможно красив. Но эта красота казалась девушке холодной отстраненной и безжизненной, словно у древнегреческой статуи. Его мужественное лицо с рельефно высеченными высокими скулами, прямым носом, высоким лбом и соблазнительно очерченными губами невольно притягивало взгляд. Большие, выразительные глаза с ястребиным прищуром светились серебром, переходящим в темную окантовку радужной оболочки. В сочетании с темными ресницами и бровями глаза Урусова производили возбуждающий эффект на большинство женщин. Однако взор князя – цепкий, властный, пронзительный и надменный – не нравился Груше.

Девушке казалось, что, когда он смотрит на нее, взгляд князя проникает в самую душу и как будто читает человека насквозь. Его густые светлые чуть вьющиеся волосы, которые он собирал в короткий хвост, подчеркивали совершенной формы череп и гордую посадку головы. Его фигура – поджарая, широкоплечая, с узкими бедрами и длинными сильными ногами – не имела и намека на обрюзглость, была подтянута и осаниста. Груша понимала, что князь очень высоко ценит себя и в любом обществе преподносит по-королевски, предлагая собою восхищаться. Но вся эта внешняя привлекательность Урусова и его вызывающая красота совсем не трогали сердца Груши, так как для нее эталоном красоты являлся суровый и молчаливый темноволосый молодой Елагин, с широкоскулым приятным мужественным лицом и добрыми ласковыми глазами.