В пороховом складе Цитадели запроектировали даже госпиталь гарнизона в штатах медсанчасти стрелкового полка. Но для организации госпиталя нужно было еще утвердить штаты медперсонала.

В общем – предстояли огромные строительные работы. Всего предстояло переместить 110 тысяч кубометров грунта, выложить 12 тысяч кубов кирпичной кладки, уложить 7 тысяч кубов бетона. 1 июня комкор утвердил разработанный командиром саперной роты старшим лейтенантом Дюжевым и согласованный Гавриловым план-график работ.

Имеющимися силами гарнизон справиться с таким объемом работ до зимы никак не успевал. Присланная вскоре охранная полурота НКВД быстро огородила колючей проволокой в два кола группу опустевших домов на территории Кобринского укрепления. Там организовали лагерь для полутысячи военнопленных поляков. Вместе с тюрьмой НКВД, количество зэков, занятых на стройке, приблизилось к тысяче человек.

14 августа прибывший в крепость комдив Яковенко провел репетицию батальонных учений, готовясь к намеченному на 25-е число приезду комкора. Все прошло более-менее нормально, не считая неизбежных мелких накладок и неувязок. Сделав замечания, комдив убыл.

Наступило 25-е. С утра в крепость прибыли комкор с комдивом в сопровождении целой свиты штабных работников. Пройдясь по территории, Серпилин осмотрел ведущиеся полным ходом работы. Заглянул в глубокий котлован, в котором уже заканчивали отливку бетонных стен главного КП. Затем всех штабников разослали по подразделениям посредниками. Комкор с начальником штаба корпуса и комдивом в сопровождении Гаврилова поднялись на главный НП крепости, размещенный на шестом этаже надвратной башни Тереспольских ворот. Оттуда отлично просматривалась вся крепость, полоса отчуждения и окружающая местность километров на пять вокруг.

– Ну что, комбат, готов? – осведомился комкор.

– Батальон готов к учениям! – отрапортовал Гаврилов, вытягиваясь.

– Ну, тогда начнем! Объявляй боевую тревогу!

Иван схватил трубку телефона и дал команду на КП. Через секунды завыла сирена. Вскоре по ходам сообщения замелькали каски бойцов. В орудийных и минометных двориках засуетились расчеты.

– Вот тебе первая вводная, – сказал Серпилин, взглянув на часы, – с юга Волынское укрепление атакует пехотный полк при поддержке танкового полка. Атака идет вдоль Буга между рекой и западным равелином.

Поглядев в указанном направлении, Гаврилов увидел выходящую из леса пехоту и выезжающие в поле с автодороги грузовики.

– Это разведрота изображает пехотный полк, авторота представляет собой танковый полк, – пояснил комкор.

Ну, что же, такая вводная давно отработана. Иван схватил трубку и начал выдавать команды. Серпилину вскоре пошли доклады посредников.

Минометчики опорной роты начали «обстрел» пехоты. Дивизионные минометы Иваницкого открыли «огонь» по танкам. Пулеметчики и бронебойщики 2-й роты по ходам сообщения и казематам стянулись на атакованный участок. «Танки» вышли на «минное поле» и застопорились. В правый борт им из равелина начала «стрелять» сорокапятка и десяток бронебойщиков. В лоб «ударила» дивизионная трехдюймовка из каземата в куртине. Пехоту начали косить 3 станковых и 12 ручных пулеметов.

Через двадцать минут посредники «списали» 35 танков и батальон пехоты. Условный противник отступил.

– Ну что же, – заключил комкор. – Неплохо исполнено. Все сделано быстро и точно. Продолжим. Новая вводная: по позициям минометов открыли огонь дивизионный и корпусной артполки. Полковая артиллерия обстреливает выявленные огневые точки.

Иван снова схватил трубку и дал необходимые команды. В ходах сообщения и минометных двориках снова замелькали каски бойцов, уходящих из-под обстрела в казематы. Иван знал, что расчеты сейчас откатывают пушки и пулеметы от амбразур и закрывают их стальными щитами.