Идея, пришедшая в голову адмиралу, в первый момент самому ему показалась дикой. Всю прошлую войну Россия оборонялась. Даже если ее корабли и устраивали резню на океанских коммуникациях противника, это все равно были не более чем рейды, по сути та же оборона. А вот японцы атаковали, высаживали то десанты, то целые армии. Так почему бы не поступить с точностью до наоборот? Пара сотен хорошо подготовленных людей, тех же казаков, в тылу противника могут такого наворотить!

Вдохновленный новой идеей, адмирал вскочил и нервно прошелся по комнате. А ведь правда, такой вариант вполне может сработать. Получится раз – так после этого можно набрать людей в том же Владивостоке, а не получится – потери невелики. Рисковать – значит, рисковать. И как там говорил Титов? Забудьте о цивилизованной войне? На вас напали, ударили в спину – так будьте же безжалостны? А ведь он прав, черт возьми!

Как ни странно, эта мысль успокоила Эбергарда. И сразу же после этого навалилась усталость. Когда вестовой осторожно заглянул в дверь, он увидел, что адмирал спит, откинувшись в кресле, а перед ним, на столе, поблескивает в свете рождающейся зари чашка с так и не выпитым кофе.

– И что ты ему наплел?

– То, во что он поверит, – безразлично пожал плечами Титов. – Я, может, и не прав, но в союз с немцами он подсознательно верит – тогда у многих такое заблуждение имелось. Или я ошибаюсь?

– А черт его знает. С нашими-то обрывочными сведениями.

– Вот именно. И он купился. А знать о том, через какие войны его стране придется затем пройти, чтобы наш план сработал, ему вовсе не обязательно.

– Логично. – Профессор замедленными, усталыми движениями помассировал виски. – Думаешь, справится?

– Все может быть, и быть все может, и лишь того не может быть, чего совсем уж быть не может. Хотя… и это может быть.

Профессор несколько секунд хмурился, пытаясь сообразить, что за ахинею выдал Титов, а потом громко рассмеялся. Адмирал тоже улыбнулся – все же за последние дни они, суровый военный и молодой ученый с амбициями, спелись, будто знали друг друга вечность.

Кстати, Ольга оказалась двоюродной сестрой Кораблева, он ее на свою базу и устроил. Это, конечно, не приветствуется, но на маленьких планетах такое случается сплошь и рядом, на землячество и прочие мелкие нарушения принято закрывать глаза. Честно говоря, Титов был ему за такое нарушение даже благодарен. Правда, охмурял он даму, на взгляд окружающих, излишне аккуратно. Не то, казалось бы, время, долгим свиданиям и прогулкам под луной оно способствует мало. Так можно умереть и до того, как дама ответит взаимностью, однако адмирал не пытался ускорить процесс. Было в нем что-то… полузабытое, умиротворяющее. Впервые за много лет, гуляя под руку с девушкой, он вновь чувствовал себя молодым. И плевать, что там думают окружающие!

– И все же, боюсь, он напутает. – Профессор взмахнул пустой кружкой, словно флагом. – Все же тогда мыслили совсем иначе.

– Кофе лучше налей, – усмехнулся адмирал и, получив требуемое, спросил: – И что ты предлагаешь?

– Еще раз с ним поговорить. Так, для контроля.

– Через месяц, их месяц, перенос, точка отбита, аппаратура настроена.

– И что? Мы тебя на встречу направим хоть через час, хоть завтра утром. Время пока не имеет значения. Так что организовать промежуточный визит несложно.

– Кто-то мне говорил, что не сумеет обеспечить тонкую настройку, и минимальный интервал визитов как раз месяц, – ядовито заметил Титов. – Или мы можем сместить момент переброски?

– Настроить тоньше можем, – вздохнул профессор. – Но это сложно и долго. Слишком там много факторов, по их, да теперь и по нашему времени мы в жестком цейтноте. А момент переброски, ты прав, не критичен. Не так уж все завязано на конкретную точку перехода. Пересчитывать, конечно, много пришлось, но дело того стоило. Все же вряд ли они там за месяц подготовятся, жили в те времена неспешно. Так что я подумал-подумал – и расстарался. Целый день вчера работал, можешь удивляться моему героизму.