– Вы сможете им помочь? – дрожащим голосом с надеждой спросил у Гильема отец детей, чьи жизни отбирала безжалостная болезнь.

Гильем стоял некоторое время без движений, размышляя над тем, стоит ли давать пустую надежду отчаявшимся родителям, и тем самым лишить их возможности увидеть своих отпрысков живыми ещё раз, или выложить всё так, как есть, дабы эти мальчики и девочка могли провести последние мгновения своей жизни с отцом и матерью.

Определившись с ответом, Гильем не успел промолвить и слова, как крестьянка истерически выкрикнула:

– Я приехала сюда раньше, и я вправе первой просить помощи! – Она продолжила кричать, на этот раз в лицо врачевателя, ухватившись за его кафтан:

– Мой муж уже третий день задыхается от кашля! А сегодня у него отнялись ноги!

После этих слов Гильем устремился к повозке, в которой лежал муж крестьянки. На его теле не было пятен. Кожа была нормального розового цвета. После этого врачеватель подумал, что это не чума, и возможно он действительно поможет бедняге.

– Мои дети тоже не могут передвигаться, и тоже задыхаются! – воскликнул торговец рыбой в ответ крестьянке, направляя указательный палец в сторону своей повозки.

Услышав эти слова, Гильем подбежал к другой повозке, и обзавёлся надеждой, что ему удастся спасти жизни бедных детишек, после того, как осмотрел их, и убедился, что у них отсутствуют симптомы страшной чумы.

Он забежал внутрь лечебницы и попросил рабочих поторопиться подготовить четыре ложа для больных. Вернувшись на улицу, врачеватель увидел ещё одну повозку. На ней был круглый металлический каркас, покрытый белой тканью, по которой было сразу понятно, что там ни какой-нибудь фермер или конюх. Это была повозка, которой пользовалась королевская армия. Когда Гильем подошёл, он увидел лежащего в ней рыцаря, у которого были те же симптомы, что у детей и мужа крестьянки.

– Достаньте его и заносите, – встрепенувшись, сказал врачеватель, обратившись к рыцарям, которые привезли больного, – и старайтесь придерживать голову.

Гильем начал осматривать больного. Надежда о спасении новых пациентов у врачевателя исчезла, когда он наклонил голову больного рыцаря на бок. Губы воина распахнулись и изо рта королевского воина брызнул небольшой поток крови.

Немного ужаснувшись, Гильем спросил у рыцарей, стоявших в ряд и сложивших свои ладони на рукоятях мечей, почти опирающихся острием о пол:

– Когда он заболел?

Один из них ответил:

– Ему нездоровиться с самого утра.

Болезнь оказалась куда опаснее, чем предыдущая. Новая чума убивала человека за полдня. Биение некогда отважного сердца прекратилось, когда Гильем приложил палец к горлу рыцаря.

На улице постепенно нарастал шум. Гильем трусцой выбежал на улицу и бросил взгляд на десятки повозок, стоящих друг за другом. В растерянности врачеватель бросался от одной повозки к другой в хаотичном порядке. Он подходил к каждому больному и склонял голову на бок, чтобы подтвердить свои подозрения. Изо рта каждого больного хлестала кровь и просачивалась сквозь щели между досками в повозках, стекая на камни и покрывая дорогу своим мрачным цветом. На тринадцатом пациенте осмотр был окончен. После этого Гильем бегом отправился в королевскую башню. Около одной из хижин лежал труп мужчины, чьи глаза поменяли свой цвет на багровый. Ни зрачков, ни склер. Содержимое в орбитах черепа поглотила собственная кровь.

Стремительно пробегая вдоль улицы, врачеватель притормозил, когда ему перекрыла путь молодая женщина, неожиданно свалившаяся с ног. Тонкие струи крови начинали стекать теперь и из носа, попадая на губы и сливаясь с кровью, что переполняла рот. Каждый пятый человек, что встречался на пути у Гильема, валился с ног и спускал струю крови. На его глазах, сидя на тропинке, маленькая девочка пыталась покашлять, но вместо этого стала издавать сухие кровавые брызги. Мать девочки не убирала ладони с её щёк, которые уже скоро наполнит безжизненный холод.