Первой причиной был Марк.

А точнее близость его обнаженного мокрого тела, еще не остывшее после душа. Сквозь тонкую ткань футболки чувствую испепеляющий жар, исходящий от него.

Второй причиной был, конечно же, мужской голос по ту сторону двери. Каждый орган внутри грохотал от трепета и страха быть замеченными.

Я успела лишь пискнуть от страха и растерянности, как одна рука Марка легка на мой затылок, а вторая закрыла рот ладонью.

— Тише, тише, успокойся, — приговаривал он мне, хотя у самого подрагивала рука. — Ты же не хочешь, чтобы брат застал нас в шкафу?

— Брат?! —воскликнула я, успев освободить свой рот, укусив его за палец.

Но уже в следующее мгновение была прижата лопатками к стенке шкафа, придавливая меня своим телом, а ладонь Марка возвращается на место.

Он был настолько близко, что это становилось опасно.

Капли с его волос теперь падали мне на плечи, пропитывая ткань футболки. Я глубоко втягиваю воздух в легкие и чувствую запах его геля для душа: свежесть, помноженная на цитрусы, с едва уловимой сладостью. Такое сочетание называют «алкогольным» или «шампанским». И теперь я понимала, почему. Оно действительно пьянило и кружило голову.

Я не заметила, как в этой неразберихе уперлась ладонями в его широкую грудь. Горячий. Какой же он до безобразия горячий. И его тело: твердое, мощное – ощущалось действительно слишком хорошо, чтобы отрицать очевидные вещи. И как же часто и гулко бьется его сердце, что каждый новый удар отдается мурашками по моей коже.

Во взгляде напротив адское пламя, в которое сам дьявол подбрасывает угли и заливает все керосином.

Небольшое пространство вокруг нас пропиталось его запахом, энергией и нашей обоюдной дрожью.

Что дальше?

Жду от него хоть каких-то действий или слов. Но, кажется, он сам не торопился прерывать этот момент.

Марк опустил голову ниже. Кончик его носа прошелся по ушной раковине, обдавая горячим и частым дыханием щеку.

Я невольно прикрыла глаза, теряясь в ощущениях и пытаясь запомнить каждую волну дрожи, что проходила по телу.

— Ни звука, ни писка, — прошептал он мне на ухо, шумно дыша. — Тогда я всё тебе объясню. Ты поняла?

Дождавшись робкого кивка, он отнял руку от моего лица и вышел из шкафа.

Я бы сразу же рухнула вниз на подкосившихся коленях, если бы не услышала этот голос, что приковал меня к месту, совсем близко.

— Вот ты где. Почему не отзываешься?

Видимо, они столкнулись в дверях, и теперь я чувствовала себя в полной … западне.

— Почему ты вернулся? — спросил Марк, вкладывая свой вопрос слишком много эмоций, которые выдавали его нервозность.

— Забыл папку с документами.

— Взял? А теперь давай проваливай, — резко сказал Марк.

— Ты злишься из-за вчерашнего? — голос звучал спокойно, уравновешенно, но он явно не понимал причину вспыльчивости брата.

— Нет, я не…

— Не веди себя как подросток, ­— перебил он его. — Я искренни извинился за то, что забыл про нашу договоренность посмотреть Кубок лиги.

— Меня не волнует на что или на кого ты променял наши планы. А теперь, будь добр, уходи. Я кое-кого жду.

Повисла тишина, в которой я слышала только свой бешеный пульс, бьющий по вискам. С какой-то детской наивностью продолжала твердить себе, что это страшный сон. Кошмар. От которого я сейчас проснусь в своей кровати, и меня будет ждать моя тихая, никому не нужная и размеренная жизнь.

— Выходи, — скомандовал Марк гробовым голосом, открывая дверку шкафа.

Я вылетела из него, как из котла, в котором я сейчас варилась, слушая их разговор с братом, за все свои совершенные грехи. А их количество в последнее время резко возросло.

— Это был Павел, мать его, Александрович? — завопила я.