Дана сжимала буклет с моей физиономией, словно утопающий спасательный круг. Я раскрыл руки и обозначил легкие объятья в рамках регламента подобных встреч, наклонившись к ней.
- Привет, - шепнул я так сексуально, как только мог, сгорая от желания коснуться губами уха и прижать крепче, чтобы ощутить упругую грудь.
- Надо поговорить, - быстро прошептала она в ответ, дрожащим голосом.
- Не здесь, - бросил я, отстраняясь.
Ее глаза, чтоб меня. Распахнутые и напуганные. Что с ней такое?! Я же не йети. В душе «Четырех сезонов», когда я предстал освобожденный пред ее очи, и то было меньше паники.
Дана говорила какие-то банальности, усиленно изображая немецкий акцент.
- Как я рада. Ты такой милый. Как тебе в Берлине?
Клянусь, если бы не озвученное желание поговорить, я бы попросту решил, что в то утро занимался сексом с ее близнецом. Меня самого начало потряхивать от подобного поведения. Я не знал, куда деть руки, поэтому отправил их в карман. Спустя еще пару банальностей нас начали фотографировать. Постер сзади смотрелся плохо, фотографы попросили подвинуться левее. Приставными шагами, все еще обнимаясь, мы перебрались в нужный угол. Я вдруг понял, что сзади только картон со стеной и решил сыграть ва-банк. Передвинув руку ей на спину, я, мягко поглаживая, пересчитал несколько позвонков. Хотелось дойти так до шеи, но чертовы фотографы и мой оживший младший брат сигналили отбой рукам. Дана отстранилась. Испуг в ее глазах сменился радостным любопытством. Она протянула мне буклет и маркер для автографа. Я, не задумываясь, написал название отеля, номер своих апартаментов и мобильный (на всякий случай). Она стояла близко и видела это. Малышка оттаивала прямо на глазах. Я приписал: «Скучал по тебе».
- Спасибо, - она легонько ущипнула меня за живот, - И правда настоящий.
- Еще какой, - хохотнул я в ответ.
- Кел, время, - крикнула Донна раздраженно.
- Это приглашение? – шепнула Дана, принимая прощальные объятья.
- Ты в нем не нуждаешься, – горячо ответил я.
Я видел, как она уходит, оборачиваясь. Взмах рукой. Мой в ответ вместе с улыбкой осчастливленного идиота. Черт, вот он, праздник. Даже если ей не удастся проникнуть в отель, надеюсь, хватит ума просто позвонить. Определенно, мне нравится Берлин. А ее задница еще сильней. И грудь... И... я озабоченный кретин.
5. Глава 5. Одиннадцать
Я смотрел, как загораются цифры этажей в лифте. Легкий хмель не успокаивал, а только разжигал интерес. Она уже ждет меня внутри? Смогла пробраться? Черт, а если нет? Два, три… мой четвертый… дзинь. Спеша широкими шагами в конец коридора к номеру, я чувствовал, как нарастает в штанах далеко не праздный интерес. Ох, Дана, Дана… и чего я так хочу тебя? Повернув за угол, я обомлел. У двери моего номера сидела она. В униформе горничной, на полу, вытянув ноги, в руках ПСП, пальчики давят на кнопки, лицо сосредоточенное.
- Обслуживание номеров? – хохотнул я.
Дана подняла глаза, отбросила игрушку.
- Где тебя носит, черт подери? – отрезала она, поднявшись и уперев руки в бока.
- Работа, детка, - я пихнул карту в замок, послал ей гнусную ухмылку, пропуская вперед.
Мы вошли внутрь. Я прикрыл дверь и подпер ее спиной, давая понять, что назад пути нет. Ты пришла. Ты моя сегодня. А может и не только сегодня. Я окинул ее с ног до головы раздевающим взглядом.
- Очень эротичный наряд, - губы не желали распрямляться.
Я скалился, как животное, сверля ее глазами.
- Опять под мухой? – Дана смело смотрела на меня.
Зараза, это что? Вызов?
- Прости, меня заставили, - продолжал издеваться я.
Ее рука неуверенно поднялась вверх, но, не дойдя до моего лица, дернулась обратно. Я поймал ладошку на полпути и прижал к губам. Покрывая поцелуями мягкую кожу, я почувствовал учащенный пульс на запястье и аккуратно прикусил. Дана охнула. Последняя капля моего терпения испарилась. Я дернул ее на себя, развернулся и прижал к двери. Наши губы встретились, словно два состава не поделили рельсы. Языки бились друг о друга с неистовой силой. В одной руке я сжимал ее волосы, а второй гладил попку под хлопковой юбкой. Дана застонала и закинула ногу мне на пояс, потерлась о мою ширинку. Я оторвался от ее губ, издавая какой-то странный звук: между рычанием и стоном. Она аккуратно оттолкнула меня и уселась на столик.