– Что это у тебя? – спросил отец Никодим, с подозрением глядя на записи.

– Так, это. – пробормотал Книжник, судорожно вцепившись в листки.– Занимаюсь я, отче.

– Вижу, что занимаешься,– неприятным голосом проговорил наставник.– Да боюсь гадать, чем.

Он протягивал руку, и этот красноречивый жест не оставлял вариантов. Книжник вложил записи в сухощавую ладонь, вжал голову в плечи. Наставник погрузился в чтение, беззвучно шевеля губами. Лицо его начало неприятно вытягиваться. Отец Никодим медленно поднял взгляд на побледневшего семинариста.

– Это что значит, отрок? – деревянным голосом проговорил наставник.– Ты опять за свое? Выходит, не покаялся ты, как заверял меня? И теперь, значит, пустой болтовни тебе мало – ересь свою на бумагу излить решил?!

Книжник молчал. И без того ясно, что неприятностей не избежать. Отец Никодим – один из высших наставников Семинарии, ретивый поборник обычаев, строгих правил и дисциплины. А главное, он давно держит зуб на этого вольнодумца, посягающего на кремлевские устои.

– Да что тут такого? – Семинарист нашел в себе силы возразить. Даже пожал плечами – как можно небрежнее, что на деле вышло виновато и робко.– Мы же как раз изучали эти самые Поля Смерти – откуда они пошли, какова их природа. Но ведь про них никто ничего толком не знает – я всю библиотеку перерыл. Ну а раз так, я просто предположил – как оно может быть там, внутри? Как можно проникнуть в Поле Смерти и выбраться оттуда живым и здоровым.

– Зачем? – глухо спросил отец Никодим.

– Что – «зачем»? – растерянно произнес Книжник.

– Кому и зачем понадобится лезть в это бесовское пекло? – мрачно поинтересовался отец Никодим, продолжая просматривать конфискованные записи.– Разве не было сказано: всяк побывавший в Поле Смерти – не человек, а стало быть – враг? Говорили тебе?

– Да, но.

– Далее: ты пишешь про Поле Смерти здесь, у кремлевских стен. Видано ли такое?

– Но ведь было! Помните, когда в нем сгинули трое дружинников?! А если бы можно было пойти туда – и выручить их.

– Разве не было сказано наставником: запомнить сказанное – и молчать! А почему так было сказано?! Да потому, что словами своими человек сам кличет беду! Не поминай, прости господи, Поле – оно и не появится! А не сам ли ты призываешь беду своими бреднями? – Отец Никодим хмурился все больше, густые брови его смыкались у переносицы, ноздри сердито раздувались.– Помнишь ли, как сожгли колдуна, туман призывавшего?!

– Ну при чем здесь?…– слабо улыбнувшись, пробормотал Книжник, запнулся. Он вдруг понял, что наставник не шутит.– Вы что, правда считаете, что.

– Тебя на что грамоте учили?! – Отец Никодим склонился над сжавшимся семинаристом, вид его стал грозен, слова – зловещи.– Известна ли тебе сила того, что пером написано?!

– Это же просто старые отчеты – со слов дозорных,– растерянно проговорил Книжник.– Я только комментарии делаю. Вот: я предположил, что при определенных условиях этих дружинников можно было спасти.

– Из Поля Смерти?!

– А почему бы и нет?

– Ересь!

Отец Никодим славился среди семинаристов как мистик и мракобес, да только всерьез это обстоятельство Книжник не воспринимал – до этой самой секунды. А наставник нависал над ним, потрясая смятыми в кулаке листками, и голос его становился все более громок и страшен:

– Не много ли ты на себя берешь, отрок, не слишком ли высоко взлетел?! Иль похвалы наставников вскружили тебе голову?! Ты что же, возомнил себя и ученым, и воином, и князем? А может, ты решил вольнодумство свое распространять среди прочих, умом не окрепших, и для того ведешь еретические свои записи?!