– Это еще почему? – не понял Книжник.

– А он от септа отбился, – пояснил Зигфрид. – Ты что, забыл, что они только «семерками» ходят?

– Ну, слышал…

– Ну так вот, если дамп к какой-то такой группе не прибьется – то сдохнет, вроде как от тоски. А шансы встретить на пути неполный септ стремятся к нулю. Куда вероятнее, что его прикончат, как гадину. Кстати, полноценный септ его тоже прикончит.

– Почему? Он же, вроде как, свой?

– Потому что будет нарушать боевой порядок, а стало быть, будет раздражать сородичей. А что делают дампы, когда разражаются? Правильно.

– Но как же… В здешней банде, вроде, кроме него нет дампов!

– Но его же приняли за своего? Приняли. Стало быть, вопрос решен.

Так, болтая на отвлеченные темы, и добрались до «командирского» купе. Нео грохнул по мятой железной двери волосатым кулачищем, гаркнул:

– Привел!

Щелкнул замок, дверь открылась. Гости вошли внутрь.

«Купе» оказалось просторным кабинетом, больше напоминавшим капитанскую каюту. Здесь была поднятая сейчас к стене койка, стеллажи и главенствующий в «каюте» роскошный письменный стол. Стол был, несомненно, антикварный – полированного темного дерева с россыпью узоров и вензелей и зеленым сукном поверху. Очень гармонично смотрелся на этом сукне не менее роскошный канцелярский прибор из малахита с часами и глобусом. Что смотрелось куда менее эстетично – так это ноги в пыльных полусапожках и полосатых брюках, закинутые на стол. Ноги принадлежали плешивому толстяку, развалившемуся в огромном кожаном кресле потертой черной кожи. Толстяк был затянут в трещащую по швам засаленную жилетку поверх полосатой рубашки с самыми натуральными запонками на запястьях. Самое потрясающее – на жирной шее имелся галстук – вещь, которую Книжник видел только на картинках, и смысла в которой, в общем, не видел. Толстяк, похоже, тоже: уникальный предмет одежды болтался довольно свободно – видимо, завязанным мешал нормально дышать. Еще одним редким предметом одежды были круглые черные очки, скрывавшие взгляд. Редкие волосы были зализаны назад, в зубах сигара. Черт его знает, где этот тип ее раздобыл, но дыму она давала прилично, заволакивая кабинет и обдавая присутствующих удушливым чадом, не лишенным, впрочем, некоторого специфического аромата.

Пухлые пальцы небрежно постукивали по столу рядом с совершенно чудовищных размеров пистолетом, название которого не сразу всплыло в памяти Книжника.

«Маузер»! Легендарный «Товарищ Маузер» модели К-96! Точно такой он видел в музее Арсенала, где случалось бывать на экскурсиях еще в семинарские времена. Это оружие ассоциировалось у семинариста исключительно с революционными событиями трехсотлетней давности, с дикой вольницей Гражданской войны и, как ни удивительно, с бронепоездами. Не по такой ли ассоциации хозяин раздобыл себе этот редкий экземпляр? Стреляет это пугало или нет – большой вопрос, но если толстяк рассчитывал произвести на гостей впечатление, то этого он, несомненно, добился.

Хозяин мог не утруждать себя представлениями. Невооруженным взглядом было видно, что перед путниками – тот самый Пузырь.

– А вот и они! А я уже заждался, – с необычной для своей комплекции резвостью толстяк сдернул ноги со стола, вскочил с жалобно скрипнувшего кресла и подошел к вошедшим.

Рост его толщине совсем не соответствовал, и Пузырь глядел на всех снизу вверх. Впрочем, глядел по-хозяйски, с прищуром, эдак оценивающе. Оглядев, сделал пару шагов назад и уселся на стол. Книжник невольно прикусил губу: ему показалось, что стол сейчас рухнет под этой тяжестью.

Стол выдержал. Толстяк теперь поглядывал на гостей с ироничной задумчивостью, продолжая грызть дымящую сигару. Отблески плафона над головой сверкали в черных стеклах очков. В его руках появилась колода карт, которую он машинально перетасовывал, погрузившись в размышления.