– Но еще большая угроза идет с Запада.

– Черт бы тебя побрал с твоими недомолвками! – разозлился Книжник. – Куда же нам ехать?!

– Вам решать, – пожал плечами Ведун.

Книжник приблизился к платформе, внимательно разглядывая чужака, словно мог увидеть что-то в этих темных, бездонных глазах, но ничего там не видел, кроме тьмы и безмолвия.

– Я понял, – сказал парень. – Ты уже знаешь, куда мы свернем, верно? Считаешь, что все уже предопределено? Верно?

Ведун поднял взгляд к небу, словно потеряв интерес к разговору.

– Ну что там? – это уже Зигфрид, бесшумно подошедший со со спины. – Долго еще возиться будем?

– Первую стрелку заклинило намертво, – сообщил Тридцать Третий. – Тут работы на сутки, не меньше, так что пути на восток нет. А вторую я уже перекинул на западное направление. Так что решаем?

Книжник поглядел на кио с тяжелым молотом в руках, резко перевел взгляд на Ведуна. Теперь в его взгляде читалась едва уловимая насмешка.

– Ты знал… – тихо прошептал Книжник. И вдруг всем существом ощутил прикосновение к какой-то мрачной тайне.

– Ковыряться здесь дальше нет смысла, – приглушенно прозвучали слова Зигфрида. Воин оглядел спутников, желая убедиться, что все разделяют его точку зрения. – Что толку чинить стрелку, если мы все равно не знаем, что нас ждет по одну сторону от нее, а что по другую? Судьба решила за нас – скажем ей спасибо. На запад – значит, на запад!

Бронепоезд железной змеей полз на закат. Эта ветка была еще более раздолбанной и обветшалой, чем и без того дышащие на ладан ржавые пути предыдущей магистрали. Вагоны нещадно трясло и болтало, машина наверняка давно сошла бы с рельсов, если бы не хитрая автоматика, рассчитанная на любое состояние путей и даже их частичное разрушение. Время от времени «Дракон» замедлял ход и медленно переползал через очередную брешь в железнодорожном полотне.

Мощный паровоз, не зная устали, тащил граненую, бронированную тушу, ощетинившуюся орудийными стволами. Ядерное сердце раскаляло пар до запредельных температур, создавая избыточную мощность. Машине не требовалась даже вода – совершенное устройство бережно расходовало влагу, перегоняя ее в пар и обратно в жидкое состояние, а недостаток пополнялся конденсацией из окружающего воздуха. Казалось, стальная громада может двигаться бесконечно.

Как и ее машинист, лишь внешне похожий на человека. Кио не нуждаются ни в сне, ни в отдыхе, и Тридцать Третий уверенно вел машину вперед, не зная ни страха, ни сомнений.

Чего нельзя было сказать о Книжнике. Семинарист уже не вылезал на крышу вагона. Во-первых, была реальная угроза свалиться при такой качке. А во-вторых, что-то подсказывало, что новых преград ждать не стоит, – по крайней мере, пока о них не заявит Ведун, замерший в темном каземате переднего броневагона.

Книжник сам себе удивлялся: как он доверяет ему? Слепо верит темной варварской уверенности малознакомого типа больше, чем здравому смыслу. А может, он просто устал дрожать и беспокоиться о будущем? Всегда ведь легче отдать инициативу другому, сбрасывая с себя тяжелую ношу ответственности. С другой стороны, Зигфрид не особо «парится» по этому поводу и сейчас спокойно дремлет где-то в дальнем углу на ящике с боеприпасами. Хотя Нику не раз уже доводилось убеждаться, что это спокойствие мнимое. Просто воин – неисправимый фаталист, вверивший свою судьбу воле своих многочисленных богов. Здоровая психика веста позволяла ему не беспокоиться о неизвестном и мобилизоваться лишь при встрече с реальной угрозой.

Оставалось ему только завидовать. Уже несколько раз Книжник пытался заснуть – и каждый раз просыпался от собственного крика. Перед глазами мелькали оскаленные пасти и гигантские щупальца, пару раз он тонул в темной пучине – и едва не задохнулся во сне. Очнувшись в очередной раз, с хрипом дыша, семинарист заметил неподвижный взгляд Ведуна, сидевшего у противоположной стенки вагона, – одни только пронзительные сверкающие глаза в полумраке каземата. Не выдержал – и отправился в обход душных внутренностей бронепоезда.