– Ну, и рожа у тебя бандитская!

– Тебе повезло, что я не в твоих годах, – ответил я. – Хотя, будь я немного помоложе, ты бы и сам не рискнул провоцировать меня.

Интересно, где был этот казачий разъезд и этот конкретный «страж закона» и как он себя чувствовал, когда, как «дорогого гостя», принимал Басаева и когда Черномырдин доставлял того с комфортом домой. Наверное, Терек загадили – ведь туда и обратно Басаев шел спокойно. А в чьих руках были вожжи, всем известно. Вероятно, не случайно кто-то изрек: «Из двадцати правителей России девятнадцать оказались неудачными». Наверное, знал наших властелинов. А мы убедились в этом на практике – да так, что мало никому не показалось: истреблены и изувечены, изморочены все и всё…

13 июля 1957 года я был в Оргкомитете по восстановлению ЧИАССР. Меня направили в Областное сельхозуправление. Вчерашнего школяра сразу же назначили старшим ветеринарным врачом ветотдела республики! Мне было неловко: помнил худо-бедно теорию (хотя учился на «отлично»), не знал, с какой стороны подходить к корове, но никогда не приходилось работать по специальности. Разве что на производственной практике. Терзал себя вопросом: ну, и о чем ты будешь говорить с опытными врачами от имени республиканского Ветеринарного отдела – ведь на местах, наверняка, «окопались» зубры ветеринарии?

Встретили меня в ветотделе, мягко сказать, прохладно. Неприятие шло с самого верха – от начальника отдела Петра Дерипаско. Он показал мне рабочее место. Рядом располагался стол верзилы Анпилова – скорее типичного баскетболиста, чем ветврача! Здесь же работали «матерые» профессионалы: Ковалев и Дмитриевский. Это они помогли мне найти себя в ветеринарии. Ковалев работал в должности с 1930 года (начинал, значит, за два года до моего рождения!). Дмитриевский – шаржист и весельчак, тоже был не молод.

– Дмитриевский Леонид вечно пьяный и небрит! – шутил он, когда выпивал. А выпивал он очень редко, можно даже сказать, что не пил, был трезвенник. Или вот еще из его нетленок: «Всякие Танги-Чу, Рошни-Чу, Чу-Чу-Чу – не хочу!». Не боялся, язвил Дмитриевский и на политические темы.

– Отдали море, пышки и вино, забрали горы, шишки и Ведено! – в этой шутке была горечь чеченцев по поводу национальной политики партии и правительства, которые передали наш Кизляр вкупе с благодатным районом Прикаспия Дагестану, а взамен отдали ЧИАССР Ведено. Более 60 % плодородных земель отняли от Чечни, включая и Сунженский район, якобы взамен Пригородного, изъятого и переданного под юрисдикцию Осетии. Об этой политике разорения этноса нохчи подробно написал в своих «Записках» (1991 г.) сам проводник этой жестокой политики царизма на Кавказе генерал А. П. Ермолов. Россия всегда питала к чеченцам не материнские чувства. Но об этом впереди.

Ровно через месяц работы в ветотделе, 13 августа 1957 года, я подал в отдел кадров заявление с просьбой направить меня на работу по специальности в самое сложное и бедное хозяйство республики. Хотелось работать, а не руководить, контролировать. Попал в село Колхозное (ныне Аргун), от которого к тому времени осталось только название – варяги-ворюги буквально разграбили его. Унесли все ценное и дорогое, оставив нам только хлам по принципу: «На тебе убоже, чего мене не гоже!» Хлам, разруху да бюсты и памятники идолов своих и кумиров – Ленина, Сталина и Ермолова. Словно нам в назидание, оставили. Чтобы мы помнили узурпаторов своих.

Что ж, помним и никогда не забудем…

Бывший директор первой чеченской (названной без сути) МТС Глотов Петр Никитович, казак урожденный, стал руководить создаваемым на этой базе совхозом «Шалинский». Район назывался Междуреченским – стал Шалинским. А в селе Шали был центр совхоза Джалка. Он отвечал своему названию.