Варшавская улица оказалась в окрестностях метро Электросила, занесла же меня нелёгкая. Короче, в 13:58 я был в назначенном месте.

В 14:00 ко мне подошёл мужчина, в котором с первого взгляда я узнал собрата инквизитора. Он был с чемоданчиком. Под два метра ростом, короткостриженый, накаченный, в белой майке, его руки и плечи были открытыми и очень огромными. Лицо, напоминало квадрат, правда, не идеальный. Рыжие, выцветшие волосы, ломаный нос, вытянутая вперёд нижняя губа – орангутан одними словом, но мощный, по крайней мере, на вид.

Подходя ко мне, он смотрел мне прямо в глаза, это действие могло производить ужас, уж очень эффектно эта масса переливалась на фоне городского пейзажа, приближаясь всё ближе и давя на меня своей тенью. Внушительные размеры, но как известно, чем больше шкаф, тем громче падает. С подобными мыслями я совершенно спокойно ожидал продолжения. Куча мышц остановилась в метре от меня, потом сделала шаг вперёд и поставила на землю чемодан, после отошла назад.

– Велено передать, – сказал он обычным голосом. Я-то думал, сейчас какой-нибудь грозный бас издаст эта машина, а тут совершенно обычный голос.

– Кем? – Спросил я.

– Этого не велено говорить, – ответил человек-слон. – Где товар?

Я достал из внутреннего, нагрудного кармана, жестяную коробочку высотой примерно пятнадцать сантиметров и с квадратным основанием около пяти сантиметров, бежевого цвета, с красными узорами снаружи. Большими красными буквами на трёх сторонах снизу было написано «Манная», на четвёртой стороне маленькими чёрными буквами «Завод… Ленинград» надпись была подтёртая и разобрать, что на ней было ещё, не представлялось возможным. На дне был выбит квадратный штамп и надпись «Цена 45 коп».

– Лови, – сказал я и кивнул в сторону верзилы.

– Давай, – сказал он, и я кинул ему коробочку. Без труда бугай её поймал, открыл, посмотрел внутрь, через несколько секунд его изумлённый взгляд поднялся на меня.

– Забирай деньги. Адью, – он закрыл коробочку, сунул её в карман и, развернувшись, пошёл прочь от меня.

– Стой, – громко сказал я и мой собеседник насторожившись, повернулся, приготовившись сразиться со мной.

– Что? – спросил он.

– Возьми это. Передай старшим инквизиторам, – я протянул ему звёздочку Советского Союза и блокнот, принадлежавшие когда-то давно Пилигриму. Взяв их, инквизитор странно посмотрел на меня напоследок и удалился, а я, убедившись, что чемодан наполнен деньгами, быстро направился к своему пристанищу.

В дальнейшем из того миллиона заработанных рублей, триста тысяч я телепортировал Шурику с запиской, в которой советовал ему поменять место жительства и сменить профессию. Шестьсот тысяч отдал Котёнку: часть на траты и часть на хранение. Он так и оставался единственным, кому я мог доверять, и, оставив на карманные расходы примерно сто тысяч, я решил отправиться в заслуженный отпуск. Чтобы немного отдохнуть от Питерской депрессии и, возможно, ещё подзаработать. Размышлять над местом долго не пришлось: «à la guerre comme à la guerre» вечная фраза Вепря, да и Генри Шрифт, он же Володя Шрифт. В общем, Париж…. Кто не мечтает побывать в Париже? Ну, я, например. Честно говоря, мне было плевать, куда. Париж, Франция – хорошо, пусть будет Париж. Мне просто хотелось пройтись по следам Вепря, и это желание было сильнее всего.

***

15 мая 2017 года.

– Фадеев Максим Юрьевич, двадцать семь лет, известен как Панк. Прошёл инициацию в инквизиторы в январе 2014 года. В начале декабря 2015 был повышен до инквизитора среднего ранга за заслуги в оперативной работе. 21 декабря 2015 года в соответствии с кодексом был объявлен отступником. Приговорен к смерти. Во время боевых действий показал себя крепким орешком. Один тот факт, что его наставники Седой и Вепрь склеили ласты, а он чистеньким вышел из воды говорит о многом. Но, как ни крути, он – отступник! И, по моему мнению, представляет угрозу для всех нас. Его необходимо ликвидировать и как можно раньше. Мы не располагаем достаточными сведениями о его местонахождении, но я точно знаю, кто хорошо знает о нём, – улыбнулся высокий мужчина, с тёмными средней длинны волосами, в очках, с порезами на щеках, а затем продолжил: