Старший подошёл ко мне.

– Привет, брат, – мягким, проникновенным, довольно приятным голосом сказал он мне. Не узнать инквизитора – это нужно быть отбитым идиотом. Как говорится, рыбак рыбака, ну понятно, короче.

– Добре, пани, – съязвил я и улыбнулся.

– Где ж ты тут пановьих-то, увидел? – Засмеялся мой случайный знакомый. Смех – лучшее лекарство и отличный помощник понять, как к тебе расположен собеседник. Можно пытаться подделать смех, но неискренность ударит сильно по глазам, а если человек смеётся открыто и чисто с незнакомцем, стало быть, подвоха не стоит ждать, но расслабляться, поддаваясь этому чувству, не стоило.

– Да нигде. Я по делу, – резко кинул я, сбросив с себя улыбку. Инквизитор заметно напрягся, словно приготовившись к бою.

Он – мужчина лет тридцати, на пару лет всего постарше меня, через зубы втянул в себя воздух, почесал левое ухо и посмотрел прямо мне в глаза. Честно говоря, не люблю, когда смотрят прямо в глаза, становится очень неуютно, но отрываться и проигрывать этот бой в гляделки ни в коем случае нельзя. Уберёшь взгляд – проявишь слабость, поэтому из последних сил, через жжение в висках, смотришь.

– Без дел по миру не шаримся. Отойдём? – Предложил он, и мы не спеша побрели в сторону.

Уединились, расстояния хватало, чтобы мелочь ничего не слышала.

– Ты сам чей будешь? – Спросил он.

– Да сам с Питера. Панком кличут, пришёл одно местечко «забавное» посетить. Вроде как, экскурсия, может, что подскажешь за поход мой?

– Интересно. Меня Снегирём зовут, а в это «забавное» место и шлюха за миллиард не полезет. Лучше тебе экскурсию в другом месте организовать, поверь мне. Вот так-то.

– Эва как? – «В какое же место меня упрямого ведёт жажда безбедной жизни?» Задался я вопросом.

– Зря смеёшься. Ваш брат здесь уже полазил, еле живым уполз, а те, кто сунулся поглубже, таки вообще сгинули без следа, словно их и не было вовсе.

– Так и нас нет, – заметил я и добавил. – Ты уверен, что мы за одно место базар ведём?

– Я-то уверен, а ты точно хорошо подумал, что хочешь туда? Там билеты в один конец, только в путь, выдают.

Что-то мне на глазах подурнело, но ведь не остановишься на полпути. Работодатель явно не оценит такого.

– Мне нужен проводник и пара богатырей. Поможешь?

– Нет, друг. Я инквизиторов изводить не позволю. Шкуры не жалко своей – сам и лезь. Если хочешь попутчиков в ад и обратно, это милости просим к бандюганам местным. Они за приличные лаве у дьявола на спине польку станцуют. – Снегирь был очень недоволен ходом моих мыслей, и было видно, что разговор вот-вот и оборвётся.

– Сведи меня с ними? Дальше я сам, – я не хотел упускать любую помощь. Одному мне точно край.

– Как знаешь, брат…, как знаешь…, – покачал он недовольно головой и вздохнул, взглянув на меня. – Идём.

Снегирь повёл меня в бар.

***

Бары все на одно лицо. Неплохая музыка, по крайней мере, не попса. Все столики заняты, достаточно темно и пахнет куревом, хотя в зале курить запрещено. Длинные проходы и в центре освобождена маленькая зона для танцевальной площадки.

– Выпей чего-нибудь, я через минуту, – сказал мне Снегирь и удалился.

Я сел за стойку и заказал стаканчик пива. Двое других инквизиторов остались со мной, но молчали, как рыбы, видать, боялись старшего. Я посмотрел на бармена: это был светлый парень, лет двадцати трёх с маленькой бородкой.

– Браток, я закурю? – Сквозь шум докричался я до него.

– Полтинник в стакан и кури на здоровье, – посмеялся он и продолжил своё волшебство.

Справа от меня, возле кассового аппарата стоял картонный стакан с надписью «на чай», я положил туда пятьдесят рублей и закурил. Парень за стойкой щедро выделил мне пепельницу. Слушая музыку и втягивая табачный дым, я повернулся и увидел Дашу. Моё сердце замерло, как тысячи раз до этого, стало тяжело дышать. Она стояла в конце зала в мягком белом платье, прикусывала свою нижнюю губу и нежно руками ласкала свою таллию. Я смотрел, не моргая, и боялся оторваться. Меня затрясло. Она медленно и плавно танцевала под свою музыку, музыку небес, тянула ко мне свои руки и смеялась надо мной. Её блистательная улыбка осветила весь зал для меня. Я почувствовал, как глаза наполняют слёзы. Весь этот год она не покидает, весь год мучает. Кто она для меня – стыд или ангел-хранитель? Моя боль, моя смерть или мой спаситель?