«Нужно узнать историю монет, их происхождение, ― думала она. ― Завтра позвоню Анне Павловне Соболевой и напрошусь к ней на встречу в музей. Только перед этим поищу информацию в интернете, чтобы совсем уж недотёпой не выглядеть», ― решила Елена Анатольевна.

Позвонившей через несколько минут Галке она предложила добавить в список мероприятий розыск дружков убитого по зоне, а также проверку сведений о сыне домработницы.

Глава 2

В музей идти не понадобилось. С утра, поговорив с Соболевой, Елена Анатольевна узнала, что та уже неделю работает в школе, расположенной возле дома самой Асиновской. Музей организовал для учеников передвижную выставку о прошлом Зеленограда. В рамках уроков «о важном» дети узнавали историю родного города. Одними из инициаторов проекта были ветераны микрорайона, поэтому Елена Анатольевна участвовала в этом проекте. Однако вчерашний рассказ Галки об убийстве в МЖК заставил забыть все текущие дела.

Пользуясь моментом, Асиновская пригласила Анну Павловну на обед, предупредив, что нужен совет по поиску информации о владельцах старинных золотых монет в Зеленограде. И вот теперь, когда сытая и довольная гостья пила чай, откинувшись на спинку дивана, Асиновская приступила к расспросам.

Показав Соболевой распечатанные изображения золотых монет, Елена Анатольевна быстро пересказала найденную в интернете информацию.

«Монеты повторяли изображение голландского дуката, а их выпуск в царской России носил полулегальный характер. Необходимость в столь специфических деньгах была обусловлена развитием международных торговых связей России, а также нуждами армии в заграничных военных экспедициях. Страна нуждалась в наличии узнаваемой заграницей монеты. Отчеканенные на Монетном дворе Петропавловской крепости Санкт-Петербурга голландские дукаты ни в чем не уступали подлинным. Сначала они предназначались только для иностранных платежей, но постепенно стали внедряться и во внутреннее обращение страны. В народе их прозвали «лобанчиками». Название, возможно, связано с тем, что изображенный на аверсе воин напоминал рекрута с «забритым» лбом».

– Как такие монеты могли оказаться в Зеленограде, есть версии? ― спросила Асиновская у гостьи.

Поглощённая внимательным разглядыванием картинок, Анна Павловна задумчиво обронила:

– Пока нет. Но очень интересно. Знаю парочку коллекционеров, могу расспросить. Только мне нужна для обоснования разговоров какая-то конкретика. Можете что-то рассказать?

– Нет, простите, Анна Павловна, не могу. И вас прошу пока с нумизматами не разговаривать, так как они проболтаются, а к расследованию меня официально не допускали. Можете пока в музейных источниках покопаться ― у вас же доступ к фондам столичных музеев есть. И хорошо бы с питерских музеев начать, прямо с Петропавловки, ― сказала Асиновская, просительно глядя на гостью.

– Так вот за что меня домашним обедом кормили, ― пошутила Анна Павловна. ― Хорошо, помогу вам. Только не за еду, а за тот старинный крест напрестольный, который вам со следователем Макаровым удалось разыскать в прошлом расследовании. Он ведь теперь в Историческом музее выставлен, вы знаете? Меня коллеги просят подробности рассказать, а я их от вас всё ещё жду. Обещали, между прочим.

– Отлично. Сейчас и сообщу вам всю историю. Только давайте ещё чаю свежего заварю, ― засуетилась Асиновская.

Через полчаса, проводив гостью, пообещавшую перезвонить в ближайшие три дня, Елена Анатольевна продолжила поиски «во всемирной паутине». Информации о найденных в квартире пенсионера Мамонтова монетах было немало. Самые значимые, как ей представлялось, сведения, сводились к следующему: «…Всё время чекана монета эта не легализировалась и первый раз в русских законах о ней упоминается в ст. 63 Монетного устава, где она фигурирует под именем монеты "известной" и под таким названием и ранее показывалась по отчётам монетного двора. За все время выпуска (с 1735 по 1867 годы) голландских червонцев было отчеканено более двадцати восьми миллионов штук».