Не знаю, сколько времени прошло. Знаю только, что стоял там и смотрел на океан. Голова у меня слегка закружилась (что случается со мной в последние дни), и я ухватился рукой за ближайший столбик. Тот, как ни странно, оказался грубо обструганным. Я ощутил его шероховатость и испугался, что получу занозу, – вот уж некстати, когда хочешь зайти в соленую морскую воду! В воду? Но я не собирался туда заходить! Что со мной такое? Опыт прошлых жизней или что-то большее?

Нечто подобное уже случалось со мной на Гавайях. Но это был первый случай, когда я практически полностью утратил контроль над собой. Я старался держать глаза открытыми, поскольку не хотел окончательно оказаться во власти неведомого. Я надеялся, что это поможет мне преодолеть головокружение и сохранить связь с привычной реальностью. Однако музыка прибоя была настолько завораживающей, а ощущение безмятежного покоя настолько всепоглощающим, что я не выдержал и закрыл глаза.

Мама была рядом – и в то же время нет. То был ее голос. Голос, который я не слышал уже сорок лет, с момента ее ухода. Но затем и он изменился. Я слышал голос своей «исконной матери». Голос был женским, но принадлежал он явно божеству. Возможно, со мной говорила Мать Природа… Или Пéле[1] – как-никак, я был на Гавайях! Словом, я получил послание и сберег его до настоящего момента. Даже самые близкие мне люди не слышали эту историю. Я принял ее так близко к сердцу, что начинаю плакать всякий раз, когда пытаюсь рассказать кому-то еще. В чем состояла суть послания? Оно оказалось таким загадочным, что мне не сразу удалось расшифровать его. Случалось ли вам увидеть удивительный сон, которым так хочется поделиться с окружающими? Вы пытаетесь пересказать его, но получается какая-то несуразица. Нечто подобное я чувствовал до последнего времени. До того момента, как начал писать эту книгу.

Послания приходят ко мне не в виде линейной речи. Никогда не приходили. Я «слышу» Крайона с помощью образов и мыслеформ. Мне трудно объяснить этот вид коммуникации, однако я работаю с ним так давно, что мне он представляется совершенно естественным. Это тоже язык, чем-то напоминающий язык интуиции. Он настолько многомерен, что многие сочли бы это «явным перебором». Однако сам я прекрасно улавливаю суть посланий, которые перевожу затем в линейную, последовательную цепочку, именуемую человеческой речью. Мне пришлось этому научиться. В свое время подобный «перевод» стоил мне такого труда, что я уходил на перерыв взмокшим от пота. Но это было в самом начале моих ченнелингов.

У меня было видение, причем весьма неожиданное. На самом деле я настраивался на то, что уже видел прежде, – на себя в роли гонца, доставлявшего сообщения на гору Мауи, в Храм Омоложения. Это обычный образ, в реальности которого я никогда не сомневался. Но дальнейшее стало для меня полной неожиданностью. Я вновь видел себя в отдаленном прошлом – и одновременно наблюдал за собой в настоящем. Но было в этом что-то странное… Странное и необычное. Материнский голос продолжал вещать, будто за кадром, однако слова были практически неразличимы. Вместо них я видел образы, и вот они-то окончательно сбивали меня с толку.

Мое тело было старым, но не дряхлым. Я был в годах, но никто не назвал бы меня стариком. Как еще можно объяснить подобную трансформацию? Внезапно я стал «будущим Древним», и в этом не было ни малейшего смысла. Начни вы, впрочем, измерять возраст «годами Моисеевыми», это вряд ли совпало бы с современным представлением о старости. Я пребывал в молодом теле, которое успело прожить бессчетные годы. Мой возраст исчислялся столетиями! Я чувствовал в себе опыт прежних жизней, которые были всецело доступны моему восприятию. Возможности мои были столь велики, что при желании я мог бы даже полететь, – я знал, что это не иллюзия! Материнский голос вел свой бесконечный речитатив, но слова не проникали в мое сознание. Внезапно я понял, что голос был всего лишь