Но ни один из них уже не видел меня…

Вокруг собралась небольшая толпа.

Все слушали молча, с сосредоточенным видом и без тени улыбки на лицах.

Я не знал, что делать, – смеяться или гневаться. Выбрав первое, попытался утихомирить спорщиков. Обняв обоих за плечи, сказал: «Дато, я остаюсь! Малхаз, мы поужинаем, а вечером я вернусь в отель… Думаю, никто не возражает?» – с последним вопросом я обратился уже только к Дато, так как мнение Малхаза было известно заранее.

Ответ казался совершенно очевидным. Как может директор гостиницы (на вид аккуратный, ухоженный пожилой грузин) отреагировать на доводы разума, которые, к тому же, сулят ему прибыль? Конечно же – согласием!

Но я ошибался…

«Давай сюда ключи!» – выпалил Дато.

«Как это – давай ключи?»

«Давай ключи и поезжай с ним», – безапелляционно заявил он, подчиняясь одному ему понятной логике.

В этот момент к нам подкатила полицейская машина с включенной, но беззвучной мигалкой.

Очевидно, кто-то из наблюдавших за перепалкой, не видя в происходящем ничего комичного, вызвал блюстителей порядка.

Малхаз и Дато сами подошли к окнам машины и начали что-то объяснять полицейским. После разговора, длившегося несколько минут, полицейские отправились восвояси.

Я решил, что появление людей в форме утихомирило двух спорщиков и грузинское гостеприимство возьмет верх над странными аджарскими традициями ревновать гостя к новым знакомым.

«Ну что ж, Дато…» – сказал я, глядя при этом на Малхаза и корча ему мины, которые должны были означать: «Молчи сейчас, и тебе воздастся, будь оно неладно!!!»

«Что ж, Дато… я отойду ненадолго поговорить с этим человеком… И потом вернусь в отель».

«Давай ключи!» – донеслось в ответ.

«Черт побери! Я же ваш гость!» – пришлось пустить в ход самый железный из доводов.

Гость на востоке считается божественным посланником. И Дато не мог не внять такому аргументу! Никогда раньше я не произносил ничего подобного вслух. Это был последний козырь.

Произнести «Я гость» в Грузии все равно, что сказать «Это – твой долг» отступающему солдату или «Я – твой отец» отбившемуся от рук ребенку. Бессмысленны и глупы те споры, в которых пускают в ход такие доводы…

И все же поскольку других у меня в запасе не было, я произнес: «Я – ваш гость!»

«Тогда – оставайся!» – воскликнул Дато, воздев руки к небу.

По правде говоря, я не ожидал от него мгновенной капитуляции. Оказывается, нужно было лишь напомнить кавказцу о его обязанностях – и самый бессмысленный конфликт разрешен!

Я обрадовался этой находке и решил, что сегодня же вечером напишу в своем дневнике главу под заголовком: «Как возвращать утерянное влияние на Кавказе». Но, забегая вперед, скажу, что глава эта так и не была написана.

«Я остаюсь, Дато! Конечно… Я же с самого начала сказал, что никуда не переезжаю».

«Тогда иди в номер и отдыхай!» – закричал в ответ хозяин.

Я оторопел. Провести день и ночь взаперти в гостинице уездного городка Хуло, так же, как переезжать в дом незнакомого Малхаза, не входило в мои планы.

Я покачал головой.

И тут случилось то, что окончательно привело меня в состояние шока. Дато схватил меня за руку и попытался вытащить из машины.

В этот момент самообладание окончательно оставило меня и я начал грязно ругаться на единственно известном всем окружающим языке – русском.

К своему стыду (а правильней сказать – по опрометчивости) я даже употребил несколько выражений, содержащих слово «мать», произносить которые на Кавказе ни в коем случае нельзя.