Все, что здесь написано, – истинная правда. Северяне – это не денежная кубышка, а диагноз. Северяне болеют везде.

Рядом с окошком раздачи пищи висит цитата некоего Франциска Сальского: «Будь терпелив с каждым и, прежде всего, с самим собой». Возможно, она помогает пищеварению.

***

День седьмой

«Исповедь не очищает, а приносит лишь облегчение…»

В ожидании очереди на физиопроцедуры худощавый мужичок, похожий на церковного служку, что-то настойчиво втолковывал рядом сидящей женщине.

– Мы не можем изменить мир, – донеслось до меня. – Надо измениться самим. Это не начальник жестокий, это мы его таким видим…

Поближе познакомился с Игорем. Ему в мае исполняется пятьдесят лет, а за три месяца до юбилея в подарок от судьбы он получил первый инфаркт. Лежал двадцать три дня. Через три дня после выписки вновь на больничной койке.

Игорь с Николаем обсудили проблемы хозяйствования:

– Да-а-а, в здешних краях столько всего закопано! А сколько техники в болотах утонуло!

– Кто-то же и обогатился на продаже цветного лома! Ведь столько поворовали! Не только бросовое тащили, но и рабочее оборудование разбирали. И удара током не боялись. Топором отрубали километры электропроводов прямо от нефтяных станков-качалок. Те, конечно, останавливались. А ворюги смотают кабель – и в кусты. Бывало, на промысле глянешь вокруг, а над окрестными лесами дымы ползут от горящей изоляции. А как алюминиевые чушки из складов тащили! О-о-о!

Тут раздался голос из соседней палаты, где положили ершистого новенького:

– Порасплодили симулянтов. Полный этаж сердечников. Да дай каждому кирку и лопату… Возьми да расстреляй каждого второго, и тридцать процентов бандитов точно изведешь.

С этим никто спорить не стал. Опасались, видимо, под расстрел попасть.

***

День восьмой

«Мы зачастую боремся не с причиной, а со следствиями, и то не боремся, а лишь демонстрируем…»

Дежурной по этажу палец в рот не клади. Частенько можно услышать, как она пробегает мимо палаты, что-то насвистывая. У самой был инфаркт, вылечила себя движением. Зашла к нам, покачала головой:

– Мужики, да не лежите вы, как бревна. Ходите больше. Если валяться, то мало на что можно надеяться.

Мужики выслушали, перевернулись на другой бок и уснули…

Ожидая консультации, в коридоре сидел молодой парень, водитель. К нему, кроме сердечной болезни, приклеилась еще и язва желудка. Он клял лимонад, колбасу и хлеб, которыми питался в регулярных междугородных рейсах.

– Ничего страшного, – сказал я. – У меня деду восемьдесят три года, а его язве около сорока. До сих пор водочку потягивает.

– Мне тоже говорят, что если буду придерживаться диеты, то язва зарубцуется.

Неподалеку от стационара приземлился оранжевый вертолет с синей полосой на борту, принял двух человек и улетел в сторону тайги. Николай сразу вспомнил, как вертолеты падали в свое время, экипажи разбивались, и нигде об этом не сообщалось.

От окна нещадно несло холодом.

– Мы тут ночью дуба дадим, если ветер еще чуть усилится, – забеспокоился Игорь.

Все залезли под одеяла и задумались. А ночью Игорь ушел спать в коридор на диван. Там было теплее.

***

День девятый

«С больными можно делать все при полном их согласии и непротивлении …»

Кажется, что в мире нет ничего хуже, чем глотать около метра «кишки», пластиковой трубки с утолщением на конце. Эта процедура сравнима с крутыми американскими горками, где живот сводит от перегрузок. Не менее тяжело лежать четыре часа подряд с этой «кишкой», свисающей из угла рта, под любопытным взглядом постороннего. Это дело кажется интимным, но напротив лежала женщина. Она тоже нервничала. И мы, поглядывая друг на друга, соревновались в наполнении желчью пробирок, чтобы поскорее избавиться от неприятного общества. Нервничала и медсестра, поддаивавшая из нас физиологическую жидкость. После процедуры ощущение, будто совершил подвиг.