– Ты такой же, как и другие. Не понимаешь основы. Видишь только то, что тебе говорят, не анализируя, не ставя под сомнения, ничего из ИХ слов. Как долго ты собираешься врать самому себе? – Хадакс крепко сжал стеклянный бокал в руке, да так, что, казалось бы, он вот-вот разобьётся на множество мелких песчинок, окрашивая столешницу окровавленными осколками.

– С чего ты взял, что мне нравится эта работа? – вразрез упрекнул я.

– Если не нравится: зачем ты здесь?! – Хадакс увёл взгляд в пол, пытаясь скрыть панику.

– Я должен. Не ради себя. Это вынужденная цена. – Хадакс закрыл глаза после моих слов; его щёки стали влажными, а голос, с которым он говорил резким и подавленным. Хадакс отпустил всё, что сдерживало его чувства. Отпустил, то что его ограничивало по сей час. Мне не было знакомо это чувство, но я его разделял.

– Тот, о ком ты говоришь, он стоит того, что ты делаешь?

– Он стоит того, что я сделал, делаю и буду делать. Я не могу просто уйти. Тогда я бы уже не был собой. – и дополнив: – Ты сделал свой выбор. Так не будь зол на меня, когда я сделаю свой. – я перешел в наступление.

После этих слов Хадакс словно обезумел. Бокал в одно мгновение полетел в лицо, но я умело увернулся от напасти. Не размышляя ни секунды, достал одноручный скломат4 «Heok-3000» и пустил одиночную очередь по цели. Хадакс укрылся за диваном, и, оно спасло его, впитав в себя большую часть патронов.

Пытаясь скрыться из виду, Хадакс опрокинул торшер и закрылся в комнате, напротив. Изучив заранее план комнат в квартире Хадакса, я знал, как открыть путь через «тайную» комнату, но не стал торопиться. Пусть. Хадакс хотел сыграть со мной, я позволю ему сделать это.

– Выходи, Хадакс. Можно всё решить мирно.

– Ничего не может быть мирно! Ты понимаешь только язык боли! Сколько ещё лет это будет продолжаться?!

– Хадакс! Открой дверь. – настойчиво продолжал, игнорируя приступы гнева цели.

– Ты хотя бы сожалеешь? – смиренно вопросил Хадакс, – Ответь честно.

– Если тебе это поможет. Сожалею.

Хадакс воспринял мои слова, как признание вины и решил, что должен перестать бороться. Медленно открыв дверь, он вышел в зал и стал сопеть себе под нос, что-то невнятное. По руке его стекала кровь, глаза, размокшие и пропитанные солённой влагой, изредка бросали на меня презрительный и томный взгляд, наполненный едкой печалью. Перед неизбежным я спросил его напоследок:

– Зачем ты вышел?

– Глупо б-бороться с тем, кого нет.

Иссечение не заняло много времени. Но Горман Хадакс не пережил побочных эффектов, последующих иссечению крицепса. Забрав крицепс, я покинул квартиру покойного, оставив тело на месте. Спустя несколько минут после моего визита Алирм забрал тело и отправил заготовленный текст в информационный синдикат «Найлар» для массового оповещения о гибели очередного наркобарона от сильной наркотической зависимости. Это всё было предусмотрено. Любой ход. Любая мысль и действие. И кажется, я отчасти понял, что Хадакс имел в виду.

– Может выпьешь чего, Раф? – предложил Аркай поднимая рюмку с прозрачной жидкостью.

– В другой раз, – отрезал я, – Не в настроении пустословить.

Аркай не из тех, кто сдаётся, и я знал это назубок; через мгновение он призвал жестом слугу и приказал принести закуски к напиткам. Его грубоватый восточный акцент понимали немногие, а те же кто и понимал, незамедлительно матерились в ответ. Слуга же прищурившись смиренно выслушал заказ и принялся к его сие минутному исполнению. В этот раз голова Аркая не познала тех прекрасных ощущений, когда её разбивали о стену. Но это лишь вопрос времени.