– Рафаэль? Ты ли это? – бросил Серджио, даже не пытаясь скрыть широченную улыбку до ушей.

– Да, Серджио. – кивнул я, – Мне нужна…

– Киноа? Верно же? – снова кивнул, немного наклонив голову влево, – Я тебя знаю. Сколько уже лет мы знакомы, а ты каждый раз возвращаешься. Ладно сейчас, ты живёшь близко, но зачем ты раньше приезжал сюда? Неужели в центре вообще всё глухо с жильём?

– Можно и так сказать.

Весь дальнейший разговор перешел на задний план. Я кажется погрузился в себя. Перестал воспринимать окружающий мир с должной бдительностью. Очнувшись я увидел, что нахожусь дома на кухне. Наполнив ёмкость водой, я стал ждать, пока та станет тёплой. Высыпав одну десятую купленного у Серджио зерна в воду, я прилёг на кровать, с мыслью о сне.

Закрыв глаза, я видел свой родной сектор, Аум. Но никак обычно, словно со стороны. При том, что своё же тело я видел, даже осмотревшись вокруг. Огонь, что заполнил сотни миль, поедал каждого, район за районом, пылали металлические конструкции, одна превыше другой. Его было не остановить. Все способы погасить пламя не увенчались успехом. Аум был обречен на скорую гибель.

Только слышал душераздирающие вопли и крики, плачь и громкие выстрелы, но источник этого всего был за гранью восприятия. Я подумывал, что это снова кошмар; обычный кошмар, которых я видел бесчисленное количество за последние года и успел изучить их досконально. Но всё было куда реальнее.

Запах пороха, крики павших, шум крушения зданий – всё было насыщеннее, сочнее, чем раньше. Весь Аум сыпался, точно, как песочный дворец от лёгкого дуновения ветра.

– Вы верили в будущее. – произнёс голос во тьме, – Надеялись на лучшее, но получилось, как всегда. Мир, тот, что вы знали, разрушен. И вы сделали это с ним. Своими руками. Своим безразличием. Безустанными попытками построить всё больше и больше, вы обрекли его на гибель.

Лишённый каких-либо чувств, я подошел к возгласу, что молвил с обрыва тьмы и спросил его:

– Что мы сделали не так?

Мрачная тень повернулась лицом, но лица на нём не было. То место, где когда-то было лицо, покрыто тысячами язв и миллионами ран. Я пытался разглядеть хоть что-то, что могло выдать личность говорящего, но всё казалось тщетно.

– Вы ничего не сделали.

Тень под звук едкого скрипа пропала с мёртвого склона, оставив от себя лишь чёрный, как смола прах, и, запах сделался невыразительно кислым, медленно разъедающим лёгкие изнутри. Я переживал тягостную агонию. В голове стоял тот голос с цикличным повтором одних и тех же слов: «вы ничего не сделали». Снова и снова, докуда Аум не сравнялся с землёй.

– ПРОСНИСЬ. – прозвучал чей-то голос, – Рафаэль.

– Кто ты? – спрашиваю я, бездумно протирая глаза, – Где я?

– Если скажу – ты, не поверишь. – отвечает он.

– ДА кто ты?! – гневно кидаю, раздирая ногтями арестаты23 крепко-накрепко прижатые к кистям обеих рук.

– Вот видишь, Рафаэль – иронично подстёгивает он, – уже заговорил по факту. Скоро сможешь рассуждать трезво.

– Зачем я тебе?!

– Задание. Я сказал двадцать семь секунд назад. – выразился он, точно упрекая меня в моих же вопросах, – Всё, что тебе нужно, это достичь цели. Я о большем не прошу.

– Какая ещё цель?! – он не отвечает; – ГОВОРИ!

– Твоя… наша цель, изменить будущее Крайма. Тебе всего-то нужно выйти из этой комнаты и следовать моим указаниям. – сказал он.

Я гневно пытался открыть дверь, но та не поддавалась. Не переставая блекло затихать, голос оставался как бы позади. С минуту, если не больше, я искал подсказки, чтобы выйти из чёртовой камеры заключения – но всё бесполезно. В голове пусто. Голос беспросветно исчезал или притворялся, испытывая меня на прочность.