Прабодх, может, формально и нависал над всеми эпицентрами. Но по факту высокопоставленный космонавт взирал безучастно. Сторонился. В худших традициях начальствующего сословия посвятил время изучению штрихов и царапин в пролетах, в которых в час «икс» придется укрываться и ему.

Любуясь зелеными, серыми, серебристыми технозарослями, причудливым симбиозом традиции и свойств, Прабодх, наконец, исповедовался себе, что ему неуютно на высоком посту. Он не вкусил на своем языке свободы и тирании общения, прочувствованной при восхождении с самых низов.

Со «своими» адмиралами с «Защитника» ему было общаться некомфортно – как никак, а Джамируддин 10 апреля у Юпитера, «условным» статусом вытянув его из вице-адмиралов, поставил над адмиралами «через одну ступень». А адмиралы «Всепрозорливого» для Прабодха и вовсе оставались инородной субстанцией, утекавшей в канаву всякий раз, когда требовалась.

Но надо было смириться и возвращаться к ним в лоно. И в 08:57 условный адмиралшах проходил по четвертому пролету крейсера «Сувирла», «пролету наводчиков», и краем глаза приметил «непорядок» – пломба красного шкафчика противоабордажной обороны с трещиной! Прабодх испуганно распахнул шкафчик – ни револьверов, ни кортиков!

– Вот так значит… Гхрр… Недоумки…

Прабодх альфа-кодом вызвал мостик.

– Условный адмиралшах, первопроходец Фомов на связи.

– Первопроходец. Следы диверсионного абордажа. Тревога!

– Есть!

По пролетам будто пролетела жар-птица, и прозрачная атмосфера налилась красным!

– Тридцать пять, тридцать четыре…

Экипаж без паники, но со сжимающим кошмаром в легких, кинулся по постам и к щиткам с закладками кортиков, иллюзионов и револьверов для ближнего боя.

– Пятнадцать, четырнадцать, тринадцать…

Пинтиибцы потеряли покой… Откуда вторжение? Где звуки боя? С секирами что ли атакуют?

– Четыре, три, два, один. Достаточно. Первопроходец?

– Первопроходец Фомов на связи.

– Отменить тревогу.

– Есть!

– Матросам и офицерам вернуть оружие в противоабордажные щитки.

– Есть!

И Прабодх притаился за углом. Минута. Шестая. А вот и они.

Триэм-гравиофицеры, двое в зеленой, один в коричневой униформе, рассерженно шли к щитку. И возле разоренного щитка погладили свои кортики и револьверы. Наверное, злобно, и дергаясь, вздохнули – за шлемом не видно. И вложили оружие на место. Даже поправили.

И за их спинами выросла фигура Прабодха.

У триэм-гравиофицеров от испуга подкосились ноги…

– Объяснитесь.

– Условный адмиралшах.

– Мы… Не знаем, как так получилось…

– Не отпираемся. Готовы понести наказание…

– Я не видел помысла. Исчезните, – с презрением и сострадающим снисхождением скомандовал Прабодх.

– Есть!

И «начальные офицеры» убежали. А Прабодх с еле скрываемой злостью посмотрел на красный шкафчик:

«Джамируддин… Исчадие ты властной воронки… Ты хочешь столкнуть лбами два флота аннигиляторов… Они уже за оружие хватаются! Ты же горишь страстью о гладиаторских боях в „Фомальгауте“… Ты продолжаешь отсеивать кадры для себя. Вишванатан был разминкой!»

Прабодх спустился к дежурному шаттлу до флагмана 780-RYT по пятнадцатому пролету, «пролету отважных», дышащему ореолом героизма с прибитых фото. По прилету Прабодх помчался всепробивающим и напористым снарядом. По счастливой случайности по пути не попалось ни одного созвездного моряка, хотя вовсю бушевала пересменка: никто не застал Прабодха взъерошенным и взбешенным, не подцепил зелья для новых толков и слухов.

И возле каюты Вершителя Джамируддина Прабодх набрался смелости, вошел в музей все тех же фигурок индуистских божеств и подступился к Вершителю, чтобы попросить если не ответа, то сферы воли о дальнейших маневрах. Но задумчивый Джамируддин отмахнулся, накликав строки на клавиатуре под правой ладонью.