Про рисунки не помнила. Однако, как их зацепило! Оба напряжены, ни тени юмора.

– Сову видно по полёту! – Рывкин погрозил окну кулаком. – Ну, держись, экспериментатор над людьми! Испытывал на больных всё подряд? Деревенских ведьм тащил с электрички? Алтайских шаманов заставил бить в бубен? Докопался до Мексики, а нам кукиш? Нет! Тратил народные деньги – подавай результат! Долой скрытую власть!

Марк Владиленович смолк и побледнел. Не стал продолжать, а схватился за живот и выбежал.

– По традиции медицины Марк пробует на себе, – поглядел вслед замдиректора.

Огромные ладони обхватили грудной отдел специалистки планового отдела, и Годунова оказалась на коленях Асеева. Участились сердечный ритм и дыхание. Почуяв женское таяние, Асеев коснулся уха мясистыми губами:

– Узнай больше про маску и таблицу!

Задание отрезвило Годунову, и она спрыгнула с колен.

– Я тебе женщина или шпион?

– Женщина. Шпион – это бонус.

Пионеркой она переживала, что сыщики в романах – только мужчины. Подружки мечтали встретить волшебницу, а она – раскрыть преступление. Или добыть секретный документ под угрозой провала. Следила за соседями, передвижения шифровала в блокноте. Тренировала незаметность, мамиными тёмными очками прятала глаза.

Дома Годунова переоделась в тёмное, ведь яркие вещи недопустимы. Прекрасно и романтично шпионить за мужем. Добыть атрибуты смерти – настоящее ответственное задание.

Шпионаж, как известно, – это ожидание. Она ждала, когда Глеб уйдёт в пивную. Проверила в глазок: лестничная площадка пуста. И волнение охватило отважную разведчицу. Женские руки обняли скромный чемоданчик, пальцы потрогали замки. Она дёрнула крышку, и чемодан разинул внутренности. Перебирая содержимое, Годунова постепенно хмурилась. Вдруг взяла и вытряхнула чемоданчик на пол. Выпали газетные вырезки, портрет какой-то девицы и немного вещей. Даже нечего отдать татарину. Она разочарованно сгребла всё в кучу и запихала обратно. Оттолкнула чемодан, как приставучего пенсионера.

Правильная охота начинается с ужина. Женщина отправилась на кухню, закурила и принялась готовить.

Затрещал новостью маленький телевизор, на экране крупным планом расстрелянный автомобиль бандита Незабудько. С пулевыми дырами бандита увезла реанимация. Диктор торжественно сообщил, что Незабудько любил и почитал церковь. Корреспондент поведал историю простого парня восьмидесятых. Приехав в Ленинград с одной финкой, он дорос до рецидивиста. В науке это соответствует доктору наук. Незабудько поддерживают воры в законе, продвигают в смотрящие. Вопрос должен перетереть сходняк. Аналог общего собрания академии наук.

Комментатор, очевидно, из учёных. Пристроился в телевизор, а успокоиться не может.

Вернулся из пивной Глеб и уставился на экран с криминальным репортажем. Он глотал ужин, не замечая состояния хозяйки. Шпионаж – это ожидание.

– Бандитов как уток на Неве, а подстрелили этого? – мяукнула Годунова. – Выживет, как думаешь?

Челюсти Глеба остановились. Неужели заподозрил? Он оглянулся, но Годунова успела сделать козье лицо.

– Суицидальное поведение у него замечали?

– Чего? – не поняла Годунова.

– Азарт, ажиотаж, желание улететь? Гонял на машине двести километров в час?

– Да.

– Не выживет.

Пока допивает чай, надо запутать следы. Грамотно выбрать последнюю фразу.

– Правда, что, слыша мат, казак нравственно страдает?

– Да. Особенно есаул. – Глеб поблагодарил и тяжело поднялся.

Годунова усмехнулась в спину и закурила. Азарт, ажиотаж и желание улететь – разве не шаблон? Только не на бумаге, а в голове. Грамотно придумано. Она запела, что где-то далеко идут грибные дожди.