Принцип ясен. Вы ставите перед героем сложнейшую задачу, которую он, вопреки обстоятельствам, должен выполнить. Если присмотреться, тут много общего с предыдущим вариантомобщего – масса. Различие одно: тут идея работает на локальном уровне – мир остался тем же, а вот у героя ситуация стрессовая.

4. НАУЧНО-ФАНТАСТИЧЕСКАЯ

Пример: к нам летит космический корабль пришельцев, мы летим навстречу и обследуем его, описываем невероятные находки.

В чем отличие от предыдущих групп идей?

В данном весьма непростом случае дело не столько в том, что именно делают герои, как они раскрываются, а в самой придумке. Тут, скорее, герои работают на идею, а не она на них.

Только чтобы такое сделать, надо быть просто выдающимся придумщиком. За всю свою историю люди так и не смогли придумать ни одного живого существа, которое не было бы просто составлено из частей других существ – от ангела до сфинкса. Когда кенгуру приехал из Австралии – оказалось, что такого никто придумать не смог. А ведь сколько всего придумывали, и не одно тысячелетие.

Такая суперидея – это не обязательно толстый доклад о видах инопланетян, но и описание той или иной социальной утопии.

Случай сложный, и беда тут в том, что авторы таких текстов частенько забывают, что же все-таки они пишут – роман или научный доклад. Оруэлл и Кларк доказали, что возможно и роман написать, и с научной частью чтобы все получилось.

5. КОНЦЕПТУАЛЬНАЯ ИДЕЯ

Существуют идеи, которые определяют текст настолько мощно, что задают и сюжет, и всю эстетику. Случаются редко, точнее, редко случаются удачи. Например, «Хазарский словарь» – книга-игра, книга-конструкция. Или «Игра в классики» Хулио Кортасара – один из самых известных экспериментов в жанре антиромана. Или, как это ни странно, «Дети капитана Гранта» – абсолютно сконструированная история.

Можно найти совершенно другую классификацию идей. И, как вы, вероятно, понимаете, идея может одновременно относиться к нескольким разным типам.

Я придерживаюсь простой позиции: любая классификация – условность. Кто как не писатель должен это понимать. Мы точно знаем, что не существует двух одинаковых романов, однако существует деление на жанры, как будто тексты можно систематизировать, как какой-нибудь товар с конвейера.

Суть проблемы в том, что возможности человеческого мозга ограниченны, и, чтобы дать ему шанс как-то разобраться в обилии информации, люди придумали классификацию. Один из примеров самой нелепой классификации – разделение человечества на национальности. К примеру, мы говорим: француз. И как же здорово мы продвинулись в понимании конкретной личности! Тот факт, что человек по национальности француз, не означает даже того, что он говорит на французском языке.

Не означает вообще ничего, кроме того, что у него, вероятно, – всего лишь вероятно (!) – есть французское гражданство.

Текст важнее любой идеи. Текст и есть конечный результат, идея – катализатор. Иначе получается какой-нибудь занудный господин Чернышевский, конъюнктурщик Коэльо или просто нехудожественная литература. Если текст вам удался, значит, вы создали особый мир с его обитателями, и читатель, естественно, погружается в него, уходит из настоящего в виртуальное.

Там он найдет не одну, а десятки идей, и не факт, что все они ваши.

Ваша стартовая идея может оказаться погребенной под сюжетными линиями, ландшафтом и психологией персонажей. Но это не страшно.

Принцип мягкой силы никуда не девается. Д’Артаньян и его друзья мушкетеры – плохие парни. Убийцы, воры, жулики. Но их дружба – легендарна. Их отвага – беспримерна. Идея мужской дружбы в образцовом воплощении. Достаточно одного этого романа, чтобы о ней больше никогда никому уже ничего не рассказывать. То есть все получилось у автора.