Данный папирус указывает на сильное культурное влияние египетской цивилизации на Восточное Средиземноморье, безотносительно политического и экономического упадка. Царь Библа признавал значимость египетских знаний для развития своего народа. Бог Амон продолжал почитаться в Финикии даже после потери зависимости от фиванского центра. Следы египетской культуры сохранялись и в быту жителей.

Мы же с вами видим отличную иллюстрацию пиратства! Город Дор был населен в те времена одним из «народов моря» – зекерийцами. Уну-Амон фактически ограбил жителей Дора, но спокойно пишет об этом в своем отчете, не считая это чем-то зазорным. Так вельможа фараона, посланный с торговой миссией, в один миг по воле случая превращается в пирата. А пираты – зекерийцы гонятся за ним по морю в поисках справедливости, хотя в начале рассказа жители Дора предстают перед нами мирным прибрежным народом. Этот рассказ помогает нам понять непростую, полную опасностей жизнь времен существования «народов моря», где торговля и пиратство неразрывно связаны между собой, и где нельзя однозначно определить, кто пират, а кто – нет.

Мы не знаем, как появились корабли. Вероятно, первоначально это были связанные в плоты бревна, неуклюжие и с трудом способные преодолевать даже неширокие спокойные реки. Египтяне, в землях которых годное на строительство дерево практически не росло, использовали для передвижения по воде пучки травы – связки папируса. Надо было обладать незаурядным мужеством, чтобы выходить на таких «лодках» в кишащий гиппопотамами и крокодилами полноводный Нил.

Постепенно у плотов появились борта и киль, и они приобрели форму лодки. На таких лодках уже можно было рыбачить недалеко от берега, но выходить в большое и, временами, бурное Средиземное море было еще опасно. Но лодки становились все больше, у них появились каюта и палуба, и лихие моряки стали рисковать пробираться вдоль бережка в соседние страны. Зачем? Торговать.

Первыми мореплавателями были, без сомнения, купцы. Но и смелые же это были, однако, люди! Ведь помимо штормов, рифов и всяческих других морских напастей никаких гарантий на чужбине для них не существовало. Бесконечно длинны тогдашние расстояния и ужасающе медленны средства передвижения. Это сейчас самолеты, поезда и автомобили переносят нас на тысячи километров за считанные часы. А тогда любая подмога должна была идти недели и месяцы. Ограбят тебя, или убьют: никто не узнает и не поможет. Посему любая торговая экспедиция мало чем отличалась от военного похода.

Зачем же люди добровольно шли на все эти риски, тем более по неспокойному непредсказуемому морю? Да потому, что везти груз по воде несоизмеримо легче, чем по суше. Тем более, что никаких дорог в те времена еще не существовало, пробираться же по тропам с тяжелыми вьюками – радость маленькая. То ли дело корабль: нагрузил поклажей трюм, взмахнул веслами – и лети, как птица. А уж если при попутном ветре поднять парус…

И вот такие ражие ребята заявляются в чужеземную гавань. А там товары штабелями, и все ценные, дорогие. Никто их не охраняет, а от кого и зачем, собственно, охранять? Как велик соблазн не платить за все это великолепие, а просто похватать, сложить на палубе и тикать во все лопатки, распустив паруса! Тем более, что тогдашняя мораль отличалась от нынешней: кто сильнее, хитрее и удачливее, тот и молодец.

Так купцы превращались в пиратов. И еще много-много веков отличить эти две профессии было очень сложно. Мореплаватели при необходимости могли обернуться жестокими захватчиками, грабителями, бессовестно прущими все, что плохо лежит. Если же на горизонте возникала опасность получить по шее, даже самый отчаянный пират вдруг превращался в мирного торговца и платил полной мерой за все, что брал.