Всё греческое войско подступило к Трое, откуда для решительной битвы выступили её защитники. Когда армии сошлись, с обеих сторон было предложено решить войну личным поединком между похитителем Елены, Парисом, и оскорблённым мужем, Менелаем. В схватке Менелай поверг Париса наземь, ухватил его за шлем и потащил к рядам греков, но, по романтической версии Гомера, покровительница Париса, Афродита, унесла его в Трою. Что, вероятно, надо понимать, как «Парис сбежал». Победа Менелая всё равно была очевидной. Троянцам по заключённому перед поединком договору предстояло вернуть ахейцам Елену и уплатить дань. Однако, поскольку ахейцы продолжали ссориться и ругаться между собой, выполнять договор их противники не спешили, да и Елена за десять лет, видимо, успела обустроиться на новом месте.

В общем троянцам вся эта возня надоела, они под предводительством брата Париса Гектора – сильнейшего своего военачальника и единственного, похоже, нормального человека в обеих армиях, сделали вылазку и погнали ахейцев к морю. Греки были оттеснены за построенную ими вокруг лагеря стену, к своим кораблям. Обеспокоенный Агамемнон просил Ахилла, по-прежнему сидевшему без дела, отложить гнев, предлагал отдать ему Брисеиду и богатые сокровища. Но Ахилл остался непреклонен в гневе и отказал послам Агамемнона.

Троянцы наступали все грознее и грознее; храбро защищали ахейцы свои укрепления; но Гектор выбил ворота огромным камнем; как подрубленные ясени падали ахейцы под ударами троянцев. Троянцы уже зажгли корабль Протесилая. Пламя угрожало истребить все корабли, ахейцами овладело смятение.

Друг Ахилла, Патрокл, со слезами просил: если уж Ахилл сам не хочет больше участвовать в Троянской войне, пусть он даст ему, Патроклу, свои доспехи и позволит вести в битву мирмидонян (племя Ахилла). Тогда троянцы примут Патрокла за Ахилла и отступят от кораблей. Ахилл согласился, но под условием, что Патрокл только оттеснит троянцев и вернется, не преследуя их. Патрокл, разгорячившись, погнался за бегущими троянцами, преследовал их до стен города, и истреблял врагов.

Пока троянцы думали, что их гоняет Ахилл, они бегали от него без оглядки, за предыдущие годы этот товарищ успел внушить им толику уважения. Но когда Гектор заметил, что в доспехах Ахилла вовсе не он сам, а всего лишь какой-то Патрокл, то поймал бедолагу и сделал с ним то, что было принято у этих замечательных людей – «отправил в царство Аида».

Тут уже Ахилл разозлился не на шутку. Хрисеиды и Брисеиды имели для этих разбойников понятную ценность дорогой добычи, но тут речь шла о жизни лучшего друга. Под ударами Ахилла пало такое множество врагов, что трупы перегородили течение реки Скамандр, и вода побагровела от крови. Троянский царь Приам велел стражам отворить ворота, чтобы впустить бегущих, но держать двери ворот руками, чтобы не дать ворваться преследователям. Гектор не захотел прятаться, и был убит в поединке с Ахиллом, который, по своим варварским обычаям, еще и вдоволь наглумился над трупом погибшего. Впрочем, особого счастья ему, как и большинству бандитов, это не принесло: Парис оказался силен не только в краже чужих жен, но и стрельбе из лука, так, что в конце празднования Ахилл присоединился к Патроклу, продолжив эпическую череду смертоубийств.

Этим кончается «Илиада» Гомера, но не кончается Троянская война. Корабли ахейцев начинали уже гнить. Многие из их вождей советовали прекратить войну и вернуться домой. Видя всю безнадежность дальнейшей осады, греки пустились на хитрость. Они сожгли свой лагерь, сели на корабли и сделали вид, что возвращаются по домам. На самом деле они обогнули остров Тенедос и встали на якорь с другой его стороны. Проснувшись утром, троянцы обнаружили у стен Трои лишь огромную деревянную фигуру коня. Поверив словам греческого перебежчика Синона, что владение этим конем принесет им победу, они втащили его в город.