Обычно высота стен, построенных из таких блоков, в два раза превосходила их толщину и могла достигать от 1,2 до 5 метров. Стены извивались по ландшафту, не обращая, казалось бы, внимания на все изменения рельефа. Не было прямых участков и острых углов – только изгибы. Стены Большого Зимбабве подняли мастерство создания кладки на уровень искусства. Каменные сооружения стали украшаться закругленными воротами, дверьми с деревянными притолоками, башнями и лестницами, которым придавались причудливые извивающиеся формы[23].

Все эти постройки говорят о высоком уровне развития и организации средневекового африканского государства. Европейцы, идя на поводу у своих предрассудков, долгое время считали, что их не могли построить чернокожие. Выдвигались разные точки зрения национальной принадлежности: от арабов и финикийцев до осколков европеоидной расы.

Первым из европейцев загадочные строения описал португальский исследователь Ж. де Барруш в 1552 г.: «В центре страны (Бенаметапа) стоит квадратная крепость, каменная внутри и снаружи, сложенная из камней поразительной величины, по-видимому, без применения извести… Это здание почти со всех сторон окружено холмами, на которых стоят другие строения, сходные с крепостью обработкой камня и отсутствием извести, и одно из них представляет башню высотой более двенадцати саженей». Это сообщение на долгие годы оказалось забыто[24].

В 1871–1872 годах немецкий геолог Карл Мауху заново «открыл» Великое Зимбабве, вступив в его чертоги несмотря на сопротивление местного населения. Изучив развалины, он отнес их к «финикийской» цивилизации. Мауч считал, что «Зимбабве», как он называл этот комплекс, происходит от «Симбаое», и что это производное от «саба». На основании интерпретации цитат из Библии он утверждал, что здания были построены по образцу храма и дворца царя Соломона, и что они были резиденцией царицы Сабы (или Савы):

«Туземцы признают, что они никогда не были настоль могущественными, чтобы построить такие стены, они даже утверждают, что строения могли быть построены только белыми людьми. Разве нельзя приблизиться к истине, если предположить, что финикийцы а, возможно, израильтяне тысячами трудились здесь!»[25]

Однако уже в начале XX века вышли первые исследования, опровергающие неафриканское происхождение Большого Зимбабве. Дэвид Рэндалл-Маклвер в 1906 году, и Гертруда Кейтон-Томпсон в 1931 году пришли к выводу, что бессмысленно предполагать, что разрушенные сооружения были построены кем-то еще, кроме африканских обществ. Это подтвердилось, когда позже стало возможным использовать методы датировки по углероду-14 и дополнить информацию из археологического материала результатами, полученными благодаря более систематическому подходу к устным традициям[26].

На данный момент обнаружено около 150 руин каменных поселений на зимбабвийском плато, принадлежность которых к африканской культуре в научном сообществе уже не оспаривают. Тем не менее, в будущем родезийском государстве, основанном европейцами, для самосознания белых родезийцев и националистической идеологии миф о белой первобытной цивилизации, существовавшей в дикой природе, по-прежнему имел гораздо большее значение, чем то, что могло быть подтверждено или опровергнуто научными данными. В романе родезийца Энтони Ченнелла история Большого Зимбабве предстает как падение Империи прошлого под натиском орд черных дикарей. В дальнейшем эта тема ни раз будет использоваться для поддержания идеологии расовой сегрегации[27].

Основным занятием населения королевства Зимбабве было животноводство и земледелие