– Тебе, Василиска, нужно жениха тоже толстого искать, как ты. Или здоровенного такого, слоника.

– А я, может быть, такого не хочу, я красивого хочу, стройного.

– Ого, куда закинула, красивого ей! Красивый от тебя убежит, в тот же момент как увидит.

– Это как от вас убегал тот мужчина, к которому вы подошли знакомиться. Я про вас тоже много чего знаю. Могу понарассказывать.

– Языкастая, да? Поговори мне ещё! И не знакомиться я ходила, а спросить который час.

– Ага, а потом ещё пять минут пытались узнать, где находится улица Циолковского, хотя на ней и стояли. И так заговорили мужчину, что он, бедный, не знал, как от вас избавиться, хорошо троллейбус увидел и побежал.

– Речь не обо мне, – парирует тётка, – На что жениха ловить будем? Девки, вон на красоту ловят, да на фигуру, а ты на что?

– А я на богатый внутренний мир.

– Много уже поймала? Что-то ни одного не видать. А тридцатка не за горами.

Вообще, если сказать по правде, тётю Луизу я люблю. Ведь она для меня старается.

Она очень хорошая, хотя иногда её хочется убить.

Целый божий день я жду вечера.

Снова увидеть его. И снова он увидит меня. Бегаю к большому зеркалу в вестибюле, смотрю на себя со всех сторон. Не слишком ли торчит живот, не выпирают ли бёдра. Сама себе я толстой никогда не кажусь, а то, что говорят другие, так то они выдумывают. Но это всё равно заставляет меня внимательно себя рассматривать.

В зеркале всё нормально: фигура, лицо, волосы и губы.

Я ещё чуть-чуть подкрасилась. А как же, пусть видит, что у меня со вкусом всё в порядке. Мои густые, вьющиеся волосы сегодня струятся особенно красиво. Это самое лучшее моё украшение. Если и есть кое-какие недостатки, то мои шикарные волосы с лихвой их компенсируют.

Когда мне на работу во вторую смену, то причесываюсь и наряжаюсь особенно тщательно. А после того, как неосторожно влюбилась в папу Маши, стараюсь быть ещё красивее.

Вот и сегодня жду вечера, волнуюсь, а тут ещё нянечка подначивает:

– Куда это вы, Василиса Сергеевна, лыжи навострили?

– Какие ещё лыжи – просто голову помыла.

– Вижу я, только раньше вы голову не так сильно мыли, а сегодня она прям чистая, аж блестит.

– Что, так заметно?

Нянечка, Фаина Яновна, всегда что-то советует. Но раньше я к её старческим советам не сильно прислушивалась. Я молодая, красивая девушка, а она меня всё время куда-то в некрасивые пытается записать. Потом она поняла, что меня насчёт моей красоты не переубедишь, и решила избрать другую тактику. Теперь – нахваливает.

Вот это – дело. Похвалу я люблю.

– Так мне заведующая с порога говорит, что это, наша Василиса влюбилась, что ли?

Я подошла поближе, обернулась на детей, говорю:

– Да тише вы, Фаина Яновна, не кричите так?

– Значит, правда влюбилась? – натянула она тонкие губы с кривовато накрашенной помадой морковного цвета в улыбку.

– Да ничего я не влюбилась. Вам показалось, – я сразу стараюсь отмести подозрения.

– О, тут ты меня не надуришь. Меня жизнь, знаешь, как потрепала.

И верно, потрепала она её очень сильно. Там, видно, было все, о чем приличная женщина старается не вспоминать. Но этой, только дай волю, любит нянечка о своей бурной молодости поговорить.

– Я в мужиках разбираюсь. Они – мужики эти, только и хотят, что кому-нибудь на голову сесть. Я вам расскажу…

– После, после расскажите. Сейчас некогда, у меня сейчас занятия арифметикой.

И после занятий она все-таки рассказала:

– Ты знаешь, мужчина, как банный лист: сначала прилипнет, а потом смывается.

– Не знаю, мои родители уже тридцать лет вместе.

– Так у тебя папаша инвалид.

– И что?

– Вот то-то и оно! А не был бы инвалидом, неизвестно где бы сейчас был. Не верь Василиса мужикам, вот ни одному не верь. Все они такие: сначала своё получит, а потом ищи его, как ветра в поле.