Часть японской сорок восьмой пехотной дивизии высадилась в Крагане после битвы за Батаан на Филиппинах. Половина отбыла в Маланг через Сурабаю, а другая половина, именовавшая себя бригадой Сакагути, разместилась в Халимунде. Уже кружили над городом японские самолеты, сбрасывали бомбы на нефтеперегонные заводы, принадлежавшие Батавской нефтяной компании, на дома рабочих, на конторы плантаций. Бригада Сакагути сражалась против КНИЛ, голландской колониальной армии, которая продержалась на подступах к городу всего два дня, когда генерал П. Мейер получил известие, что Голландия капитулировала в Калиджати. Ост-Индия пала. Генерал П. Мейер в городском совете передал Халимунду под контроль Японии.
Деви Аю всему была свидетелем, но, пока длился траур, ни с кем не говорила, лишь молча сидела на веранде позади дома, глядя на вершину, названную, по словам Теда, в честь Ма Иянг. Как-то раз вышел на задний двор мистер Вилли с борзой, оставшейся, видимо, еще от Генри, отца Деви Аю. Впервые с начала траура Деви Аю заговорила:
– Одна улетела, другая утонула.
– Что с вами, мисс? – встрепенулся мистер Вилли.
– Да так, бабушек вспоминаю, – объяснила Деви Аю.
– Надо браться за дело, мисс, а то слуги совсем растерялись. Вы ведь теперь хозяйка, разве нет?
Деви Аю кивнула. В тот же вечер, едва закатилось солнце, велела она мистеру Вилли собрать всех слуг: поваров, горничных, садовников, охрану. И объявила себя единоличной хозяйкой дома. Все должны подчиняться ей беспрекословно, и никто не смеет ослушаться. Сечь она никого не станет, но если вернется Тед Стаммлер, всех непокорных он выпорет и бросит в клетки к аджакам. Первый же ее приказ не был труден, но всех смутил и озадачил.
– Сегодня же вечером привезите из поселка на болоте старика Ма Гедика, – велела она. – Завтра утром у нас с ним свадьба.
– Полно вам шутки шутить, мисс! – всполошился мистер Вилли.
– Думаете, я шучу? Смейтесь на здоровье!
– Но священник сбежал, а церковь разбомбили!
– Сойдет и деревенский староста.
– Вы ведь не мусульманка, мисс!
– Нет, но и давно уже не католичка.
Вот что предшествовало свадьбе Деви Аю с Ма Гедиком. Новость облетела Халимунду: жалкий старик женится на юной красотке – даже японцы, в городе без году неделя, и те слышали. Между тем голландцы, не успевшие сбежать, через слуг передавали друг другу письма – спрашивали, правда ли это, и вспоминали скандал с ее родителями.
– А если я откажусь на тебе жениться, что тогда? – спросил наконец Ма Гедик перед самым приходом деревенского старосты.
– Попадешь к аджакам на ужин.
– Так пусть едят!
– А гору Ма Иянг прикажу сровнять с землей.
Перед лицом этой страшной угрозы он безропотно женился на Деви Аю около девяти утра, когда японцы начали праздновать оккупацию города. Гостей на свадьбе не было, только слуги и охрана. Свидетелем был мистер Вилли, а Ма Гедик дрожал, заикался, и брачная клятва никак не шла у него с языка. Под конец он рухнул замертво, и староста объявил их мужем и женой.
– Бедняга, – вздохнула Деви Аю, – был бы мне дедушкой, если бы Тед не взял в наложницы Ма Иянг.
Позже, когда Ма Гедик пришел в себя и понял, что его женили на Деви Аю, он уставился на нее как на дьяволицу. Прикасаться к ней он отказывался, а стоило ей приблизиться, кричал и кидался в нее чем попало. Когда Деви Аю сдалась, он скорчился в углу, весь дрожа и плача, как младенец. Деви Аю покорно ждала, сидя подле него, по-прежнему в свадебном наряде. То и дело просила она его подойти ближе, приласкать ее или даже лечь с ней, ведь они теперь муж и жена. Но стоило Ма Гедику вновь раскричаться, она оставляла попытки его соблазнить и опять становилась само терпение – сидела тихонько и ждала, время от времени улыбаясь.