– У моей внучки пропало дитя, – наконец заговорил Рид.

– Это большая трагедия, и я сочувствую вашему горю, сэр. Но я не понимаю, какое имею к этому отношение. Я была в отъезде и только-только вернулась.

– Вот уж кривда! – недовольно раздалось из толпы. – Ее видели накануне!

– Позвольте узнать, мадам, где же вы были? – осторожно спросил мистер Рид.

Казалось, старик уже сам был не рад, что поддержал столь непродуманный заговор.

– Что ж, я отвечу, хоть и не думаю, что вы или кто-либо другой отчитываетесь перед всеми всякий раз, как отлучаетесь из деревни. Я гостила у брата, в Соттерли. Джон может подтвердить, что он подобрал меня по пути оттуда.

– Да, все так, – закивал кучер.

– Если кто-то из присутствующих действительно видел меня накануне этого злоключения, то пусть выйдет и расскажет подробности. Однако я напомню, что путь от Соттерли досюда занимает не меньше половины дня.

По толпе прошелся встревоженный шепот, но никто не двинулся с места и не осмелился заговорить громко и открыто.

– Полагаю, вам больше нечего сказать, – заметила Констанция, скрыв торжествующие нотки в голосе. – И вы не станете просто так арестовывать меня, не имея никаких обвинений и доказательств, а главное, полномочий. Господа, я верю, что наша страна – самая прогрессивная и цивилизованная во всем мире! Разве вы опорочите славную честь Отечества и поведете себя словно варвары?!

– Что вы, миссис Циммерн! – всплеснул руками мистер Рид, будучи ярым патриотом. – Господь с вами! Конечно же, нет!

– Кроме того, – продолжила Констанция, – мой муж совсем скоро вернется. И что же вы скажете ему, когда он узнает, что его жену ни за что заточили под замок?

– Рейнер Циммерн – один из лучших наших людей! – заговорил кто-то из молодых мужчин. – У него сердце воина, и вместе мы выходили живыми из многих передряг. Я за него ручаюсь!

– И я! И я! – подхватили рядом.

Сейчас Констанция как нельзя лучше убедилась, о какой власти имени говорил лорд Кёрн. Восхищение, злоба и зависть – множество чувств перемешались в ней в ту минуту по отношению к мужу.

– Ступайте по домам, господа! Я не держу на вас зла! А к старосте я зайду сама, раз уж неотложные дела не позволили ему явиться сюда вместе со всеми вами.

Констанция не верила своим глазам. Люди виновато кланялись и кивали ей, как бы извиняясь. Они выглядели, словно нашкодившие дети, которых застали врасплох.

Ее слова возымели такую власть. Она сказала им расходиться, и они послушались. Она смогла противостоять толпе. Это чертовски польстило ее самолюбию.

Завороженная этими мыслями, Констанция простилась с Джоном, отворила калитку и направилась к дому по выложенной камушками дорожке.

Спустившись в погреб и осмотрев лестницу, Констанция убедилась, что лорд Кёрн не врал. На одной из ступеней кто-то заменил добротные толстые гвозди на тонкие ржавые, да так, что сама ступень держалась непрочно и ходила ходуном, хотя на первый взгляд ничем не выделялась среди остальных.

В тот же день Констанция вернулась в домик ведьмы, прихватив с собой порченую ступень.

– Умеешь ли ты видеть прошлое, Инес? – спросила Констанция чуть ли не с порога.

– Я – нет, но есть те, кто может, – ответила ведьма, даже не обернувшись.

На печи, в горшочке, закипал какой-то отвар. Инес увлеченно добавляла травы и коренья, постоянно помешивая варево ложкой.

– Отведи меня к ним! Я готова идти куда угодно, лишь бы узнать, кто мой враг.

– Что за спешка? – спросила Инес, накрыв горшочек крышкой и озадаченно посмотрев на нее.

– Вот, – Констанция хлопнула деревяшкой по столу. – Это ступень от лестницы в моем погребе. Знаешь, как проявилось то, что ты называешь даром?