В этом же театре он занят в спектакле «Жакерия» по Мериме, революционное зрелище в 4-х актах. Ритмизация, пролог и эпилог В. Шершевича. Роль Жильбера, д’Арелмэна, барона исполняет М. Гаркави. И опять Гаркави-актёр удачно сочетается с Гаркави-администратором.
В Московском театре художественных миниатюр «Палас» Михаил Наумович играет в спектаклях – «Суд праведный», «Американизированный Юджин Онегин», «Вампир».
На сцене Ленинградского Театра Сатиры зрители увидели такие спектакли с его участием, как «Городские сумасшедшие» и «Собственно жена».
А однажды в 1921 году в Каретном ряду Эрмитажа состоялся вечер, посвящённый Н. В. Гоголю. Со вступительным словом к зрителям обратился поэт. В. Иванов. Гости увидели «Женитьбу», где Л. Анохина была в роли Агафьи Тихоновны, В. Масалитинова играла Арину Пантелеймоновну, М. Блюменталь-Тамарина – Сваху и М. Гаркави, сыгравший Подколесина. В конце вечера был показан отрывок из «Мёртвых душ», где в паре с Коробочкой (Блюменталь-Тамариной) выступал легендарный Чичиков, он же Гаркави.
Если какой-нибудь театр был мною упущен – не мудрено, и всё ж прошу за то прощения заранее. Неуёмной яркой личностью стоило заняться уже хотя бы потому, что в процессе изучения раскрывается интереснейшая творческая жизнь Москвы первых постреволюционных дней. Какое количество театров и театриков манит своими огнями!
С какого времени он стал конферансье? Сам Гаркави так пишет об этом: «…с 1928 года начал конферировать в Эрмитаже (Москва), мюзик-холлах Москвы, Ленинграда, Харькова, Горького (нынче Нижний Новгород – А.Л.), Ростова, Тбилиси».
«Началом своего нового амплуа конферансье считаю 1927 год, когда сыграл в Театре Сатиры для обозрения с конферансом, что и определило мою дальнейшую работу, которая затем протекала на ведущих площадках Москвы с эпизодическим выездом на периферию».
Но и этой нагрузки ему было мало. Общественная работа стала ещё одной всепоглощающей страстью: первый секретарь месткома в Художественном театре, председатель месткома Камерного театра, член президиума Губрабис, секретарь Ревизионной комиссии ЦК РАБИС, активный участник шефской работы, всего и не перечислишь.
Правильно написал про Гаркави его друг А. Кривицкий через несколько лет после смерти конферансье: «Миша не знал, что такое «хватит».
Глава третья
Трудящиеся ли эстрадники?
С момента прихода большевиков жизнь менялась быстро, но не настолько, как, быть может, хотелось бы новой власти. Вот и матушка-эстрада долгое время оставалась с прежним, столь раздражавшим красное руководство лицом. С прежними привычками, укладом, здравым смыслом. Уже десять с лишним лет прошло со дня октябрьского переворота, а до ума и сердца артистов эстрады всё никак не доходило, что прилично зарабатывать своим трудом стало как-то не очень хорошо. Более того – небезопасно. Пресса в те годы не только смакуя считала чужие деньги (этим она, впрочем, не брезгует и сейчас), но и устраивала «товарищам-артистам» на этот счёт публичные разносы. Во втором номере журнала «Цирк и эстрада» за 1930 год читаем:
«Тамара Церетели менее 300 рублей за выступление не берёт… с Мосгубрабисами за выступление ей удалось сорвать 500 рублей. …Квалифицированный инженер получает за проект, над которым ему приходится сидеть несколько месяцев, 700—800 рублей. …Народный артист Собинов за приближение своего искусства к широким массам берёт 250 рублей (малый зал консерватории)». Конферансье Амурский с Мосгубрабиса «по знакомству» берёт 40 рублей, со школы ОГПУ – 100 р.»
Далее безымянный автор делает следующий вывод:
«Едва ли как не растратой государственных денег можно назвать все эти тысячные и пятисотрублёвые гонорары, щедро разбрасываемые нашими госорганами Пироговым, Тамарам Церетели и т.д.».