– Похоже?

– Конечно! Настолько сурово выглядишь, что не удивлюсь, если ты сюда на медведе через Аляску прискакал.

Ну не на медведе, но таки да – путь сюда лежал через некоторые тернии. До сих пор прыжок с тридцать третьего этажа как вспомню, так вздрогну.

– Кстати, тебе с чужими девочками мама не разрешает танцевать, да? – усмехнулась хищница, явно намекая на Жанну.

– Да, – просто ответил я, после чего взглядом и жестом показал на писсуар. – Мы если что в комнате особого назначения, можно я тут немного…

– Пообщаешься со своим другом, с которым можешь потом меня познакомить? – произнесла хищница, причем до меня не сразу дошел смысл фразы. – Я не против, совсем не против, мой сладкий. Я Анфиса, не забудь.

Приобняв и жарко дохнув эхом парочки как минимум коктейлей с составом «…и водки побольше, пожалуйста», хищница поцеловала меня в ухо. После направилась к выходу, помахав всем присутствующим мужчинам ручкой и мило улыбнувшись. Продолжать с ней знакомство я желания не имел, и мы после этого потерялись – следующий час-полтора я ее не видел. Но продолжение знакомства все же случилось, причем довольно неожиданно.

В пляжном клубе «Paradise», который не только пляжный, а занимал неприлично большую площадь, отдыхала не только молодежь. Были зоны и для «мужиков, которые не танцуют». В одну из таких зон относительно недавно направились Матвей с Дэвидом, в сторону покерных столов. Когда мы пришли следом за ними, Дэвид, как и обещал нам с Жанной уходя от бара «показывал класс», Матвей же просто маячил неподалеку.

В отдельной огороженной зоне – для больших ставок, за столом собралось пять игроков. Кроме Дэвида – два чернокожих парня в пиджаках с блестками и золотыми цепями толще моего пальца, сутенеры не иначе, загорелый сухопарый старик с мерзким противным голосом, который заметно картавил и последним был крупный ковбой. Реальный ковбой, прямо в клетчатой рубашке и со шляпой-стетсоном, лежащей на столе тульей вниз. На его широкие плечи облокотились две девушки – те самые хищницы, которые привлекли мое внимание на танцполе.

Анфиса, которая выследила меня в туалете, поймала мой взгляд – при этом прижимаясь к плечу ковбоя. Она игриво закусила губу и сейчас смотрела на меня довольно выразительно, с явным намеком, но я только скользнул по ней взглядом.

Все внимание обратил на Дэвида, который только что проиграл – причем, судя по выражению лица и ушедшим в сторону ковбоя фишкам, проиграл весьма крупно. Кроме того, по виду и отголоску эмоций, Дэвид явно поймал тильт – состояние психологической неуравновешенности, в котором желание отыграться напрочь застилает разум. Именно в этом состоянии кончается терпение, и игрок раз за разом в ожидании удачи входит в игру даже с плохими картами.

– Дэви, Дэви, спокойней. Полегче, приятель, – тронул я его за плечо.

Короткий и негромкий монолог про факинг-факинг-факинг был мне ответом.

– Дэвид, ты сейчас сольешь остатки былого благополучия, – обратил я внимание на стопку оставшихся перед ним фишек. Было там сейчас, по сравнению с другими игроками, совсем немного.

– Я спокоен! – воскликнул Дэвид. Негромко, но довольно резко и едва не сорвавшись на крик.

– Вижу, вижу, как ты спокоен, – уже крепко взял я его за плечо. – Дэвид, проигрывать тоже надо уметь, в таком состоянии ты каши не сваришь.

– Макс… тьфу, Декс, не трави душу! Или ты мне показать класс хочешь?

– А давай, – вдруг легко согласился я.

После кратких переговоров с другими игроками мы с Дэвидом поменялись местами, после чего дилер раскидал картонки. Я чуть отогнул края карт, посмотрел. Разномастные пятерка и семерка. Не удержался, бросил взгляд по сторонам. У ковбоя на лице зеркальные очки, в отражении которых я попытался увидеть его карты. Не получилось, конечно же, но я хотя бы попытался.