АЛХИМИЧЕСКАЯ ЛАБОРАТОРИЯ.

Хоть огонь внизу и продолжает ярко гореть, но это уже не пламя открытого очага, а скорее зев большого камина на стене, выложенной из больших каменных блоков. Высокое и узкое готическое окно забрано железной решеткой, по стенам, до самых сводчатых потолков высятся деревянные стеллажи, заставленные книгами, свитками, поблескивающими в свете огня склянками, ретортами, ступами и прочей премудрой мелочью.

Прямо у него под ногами, заваленный бумагами и толстенными книгами стол, над ним свисающая из центра лепной розетки на потолке, масляная лампа с отражающим колпаком, ярко освещающая весь этот рабочий беспорядок. У стола, в деревянных креслах с высокими резными спинками расположились двое. У обоих в руках кубки с вином, которое они время от времени подливают из большой пузатой бутылки, стоящей на подносе с фруктами на другой стороне этого необъятного стола.

Невысокий коренастый человек в камзоле с аккуратно уложенной на голове прической парика, ниспадающего буклями вокруг благообразного лица, отпивает из массивного кубка и вновь ставит его на поднос – это граф Александро Калиостро. Рядом с ним красивый стройный юноша – его младший брат – Винченсо.

Ты же, наверное, знаешь, что недавно созданная мною масонская ложа имеет именно египетский ритуал. И Египет, как ты понимаешь, выбран мною для этого совсем не случайно.

Ой, Джузеппе – разреши я буду называть тебя твоим настоящим именем, мне так удобней

Называй, как хочешь – теперь это уже ни для кого не секрет.

Так вот, уже всему Палермо известно не только это твое настоящее имя – Джузеппе Бальзаме, но и многое другое. Например, – что по Вашем прибытии из Петербурга, где Вы, граф, развлекали местное общество сеансами гипноза и забавными алхимическими опытами, ваша жена, несравненная Лоренце Феличиани, красота и свежесть которой немало способствовала разговорам о том, что Вы, дорогой магистр, являетесь обладателем «эликсира бессмертия», вернулась из далекой северной страны еще более молодой и втрое соблазнительной, чем прежде. Все просто без ума от ее неувядающей, просто дьявольской красоты!

Ну, почему сразу дьявольской!?

Граф довольно посмеивается, вновь отпивая из своего бокала.

Божественной, друг мой – не дьявольской, а божественной красоты – запомните это. А что до ее свежести, то уж кто-кто, а графиня Калиостро, более всех других заслужила это, уверяю Вас. Жить с таким непредсказуемым и капризным непоседой, как я, совсем не так просто, друг мой и… (понижая голос). И не безопасно…

Пусть так. Но давайте вернемся к нашей беседе, дорогой граф.

Собеседник Калиостро подвигает свое кресло ближе к нему, – и говорит уже совсем тихо.