– а позвольте спросить, господин штабс-капитан, Сергей Николаевич, – это уже старый профессор спрашивал, – а куда Вы собрались, на ночь-то глядя. Где ночевать собрались, я Вас спрашиваю? Вы ведь, насколько мне известно, дома своего в Петрограде не имеете. Да что там дома, у Вас и квартиры тут нет. Вы же при штабе жили. А после Вашего демарша, где жить собираетесь? …Так что, не выдумывайте. Оставайтесь у нас. Уж для Вас-то место у нас всегда найдётся.

– признаться, господин профессор, я несколько смущён и обескуражен…Ваша правда. Ночевать мне негде. Поэтому с благодарностью принимаю Ваше предложение.

– ну-с, вот и славно, молодой человек, вот и славно.

«Есть месяцы, отмеченные Роком

В календаре столетий

»

К большому изумлению штабс-капитана Артемьева, отставка его была принята, прошение было удовлетворено. Резолюция начальства была лаконичной – «УДОВЛЕТВОРИТЬ». В душе Сергей Николаевич даже обиделся, вот так просто – «удовлетворить» и всё. Он был готов к любому развитию событий, – ну там, уговоры, запугивание, может быть даже арест. Но вот так просто, …удивительно! Какие резоны подвигли руководство контрразведки на то, чтобы отпустить опытного офицера на «вольные хлеба», не известно. Но, дело сделано и надо было жить дальше. А как жить – непонятно. Ведь кроме воинской службы Артемьев ничего делать не умел, а надо было существовать и добывать «хлеб насущный». Выручил опять профессор Арцыбашев. Ему в лабораторию нужен был ассистент. Деньги не большие, худо-бедно, но на хлеб хватит.

Дни шли за днями. Миновало лето. Семнадцатый год шёл к завершению, к своему логическому концу, а конец этот был страшен.

Наиболее полно, по мнению автора, эмоциональное описание тех дней семнадцатого, трагического для России года, содержатся в стихотворных строчках русских поэтов, например, таких как Максимилиан Волошин (1877 – 1932, Коктебель):

«С Россией кончено… На последях

Её мы прогалдели, проболтали,

Пролузгали, пропили, проплевали,

Замызгали на грязных площадях,

Распродали на улицах: не надо ль

Кому земли, республик, да свобод,

Гражданских прав? И родину народ

Сам выволок на гноище, как падаль.»

Марина Цветаева (1890-1941, Елабуга):

РЁВ ВОЛН…

«Ночь. – Норд-Ост. – Рёв солдат. – Рёв волн.

Разгромили винный склад. – Вдоль стен

По канавам – драгоценный поток,

И кровавая в нем пляшет луна.»

Владимир Петрушевский (1891 – 1961, Сидней):

НОВЫЙ 1918 ГОД

«Год наступает голодный,

В центре России война,

Стонет от власти "народной"

Наша родная страна.

В зареве грозных пожаров

Тени шакалов снуют,

Дикие банды вандалов

Цепи России куют.

Подняли брата на брата

Вихри безумных идей,

Отдана щедрая плата

Замыслу кучки людей.

Грёзы о счастье в тумане,

Стонет и плачет народ –

Он получил "на экране"

Хартию русских свобод.»

Закончился 1917 год, наступил тревожный и голодный 1918-й. Артемьев и Арцыбашевы еле-еле сводили концы с концами. В отдельные дни случалось, что даже голодали. Жизнь в Петрограде становилась невыносимой. Начались репрессии в отношение бывших офицеров. Новая власть «выкорчёвывала» возможную «пятую колонну», всех тех, кто по её мнению мог «воткнуть нож в спину народа». Офицеры бывшей императорской армии и флота сплачивались в различного рода сообщества, типа «Союз офицеров армии и флота», «Союз воинского долга», «Союз казачьих войск».

Уже потянулись на юг России разрозненные группы офицеров. Там, на Дону и Кубани под предводительством генералов Корнилова, Алексеева, Деникина формировалась армия «несогласных» с Советской властью. Зарождалось Белое движение.

Сергей Артемьев и Алексей Арцыбашев для себя однозначно решили, что в начинающейся Гражданской войне они участия не примут. Единственным выходом для них было – эмиграция за границу. Но пока на просторах Европы ещё полыхала война, границы воюющих государств были закрыты. Тем не менее, в преддверии окончания войны они вместе со старым профессором, перебрались в Финляндию, где в Рованиеми, вблизи от Шведской границы, сняли недорогое жильё.