– Осмелюсь спросить, о какой? Там может быть много девиц.

– Она была сегодня в чём-то голубом. То ли шаль, то ли накидка, я запамятовал. У неё тёмные волосы…

– Брюнетка? – уточнил Манор.

– Нет, нет, не настолько. Тёмно-русые.

– А рост?

– Невысокая. Я не люблю дылд, ты же знаешь.

– Милорд намекнёт, кого мне до́лжно искать? Знатную особу или простую горожанку?

– Эта из простых. Впрочем…

Кенелм взял паузу, во время которой пытался вспомнить ещё какие-нибудь детали.

– Чем больше думаю о ней, тем более уверяюсь, что она – незаконнорождённая дочь какого-нибудь графа. И одета была совсем незатейливо, а ведь чувствовалось в ней нечто особенное! – воскликнул Кенелм.

– Уж не изволили ли Вы влюбиться в эту особу? – засмеялся на правах старого слуги Манор.

– Что за глупости приходят тебе на ум! – фыркнул Кенелм.

– Простите!

– Итак, завтра ты осторожно выведаешь, как её зовут, где она живёт… Насколько она покладиста…

– Понятно, – кивнул Манор.

На следующее утром он выбрал в своём гардеробе самое скромное платье, в котором походил больше на ткача, нежели на слугу знатного господина, и отправился на рынок.

Расхаживая с большой плетёной корзиной между торговыми рядами, Манор весело торговался с разбитными тётками из столичных предместий. Шутка за шуткой, прибаутка за прибауткой – и вот он уже знал, в какой день что́ лучше покупать, откуда на прилавках появляется птица, откуда привозят овощи…

О предмете воздыхания своего хозяина он спрашивал как бы между делом. Отпустил комплимент одной красотке, похвалил ловкость и сноровку другой – та в мгновенье ока собрала ему целый набор из трав для ароматного супа. Даже намекнул, что он – вдовец, недавно приехал в Красный город и не прочь снова жениться. Вот только пока присматривается к нравам местных девушек. Кому не известно, что худая жена в доме – хуже врага-кочевника! Горюшка с нею не оберёшься, а ему бы хотелось мира и спокойствия.

– Наши-то девки ничего, но с характером! – засмеялась одна краснощёкая баба с лукавыми глазами. – Абы за кого не пойдут.

– Э, да ты никак на возраст мой намекаешь? – подхватил шутку Манор и приосанился. – Оно-то, конечно, того, да только я ещё мужчина вполне себе.

– Вижу, что представительный.

– И хозяйство есть. Коли раньше жены помру, она на бобах не останется.

– Так зачем тебе эти девахи?! – всплеснула руками торговка. – Ты меня бери! Я баба ещё хоть куда!

Манор внимательно посмотрел на неё и сказал:

– Ой ли? Да ведь ты уже замужем, красавица!

Баба подмигнула ему:

– А не будь замужем, взял бы?

– Я бы тогда и не размышлял вовсе! – заверил её пройдоха. И даже руку к сердцу приложил.

– Ну, смотри не прогадай, – сказала баба. – Могу про одну рассказать. Скромница невероятная, ни с кем не гуляет. Прям тебя дожидается.

Манор для убедительности раскрыл рот, словно в изумлении.

– Да неужто такие ещё водятся в Красном городе?

– Да говорю же: по твою душу сохраняет себя девка!

Манор в притворном сомнении потрогал свои руки, ноги, погладил начавшую лысеть голову. Затем махнул рукой: давай!

И баба во всех подробностях рассказала ему, по каким дням и в котором часу на рынок заглядывает Нина.

– Авось сыщешь счастье, – насмешливо добавила она. – Жених…

Когда Манор уходил, вдогонку ему задорно бросила:

– Если что, ко мне возвращайся! Я-то поболее умею, чем девки!

Манор кивнул. Зато, свернув за угол, выругался.

– Ишь, короста красномордая, – смачно сплюнул он в придорожную канаву, – умеет она… Да я с такими дамами знаком, что тебе и рядом не стоять.

Несколько медных монет, доставшихся уличным мальчишкам, быстро помогли Манору разыскать дом, где жила Нина.