Она на всякий случай прислушалась. В квартире было тихо. Ничто не напоминало об очередном ночном визите странного почтальона.

Ира выбралась из кухни и засобиралась на собрание акционеров. Потратив всего лишь полчаса на внешний вид и комплектацию сумочки, девушка вышла в подъезд. Да. Несмотря на свои похождения она чувствовала именно девушкой. Какой-то внутренний голос настоятельно не советовал относиться к себе именно как к женщине.

Был ли это инфантилизм, нарциссизм, оптимизм или заимствованный у Сарочки пофигизм – неважно. В самом деле! Воли к жизни Ире было не занимать. А возраст зависит от того, насколько сильно мы нагружаем наше прошлое. Если не придавать значения мелким неурядицам и проблемам, то кривая времени будет иметь вид гладкий и привлекательный. Никто и не заметит подвоха. Привычка сглаживать кривую своей биографии помогла Ире играючи выкинуть из головы события прошлой ночи.

Девушка пробкой от игристого шампанского вылетела на улицу. Какое удовольствие, когда можешь просто так постоять, зажмурившись от нежного весеннего солнца. Тук-тук. Птицы, не дожидаясь нормального потепления, сходили с ума, ветер гонял по асфальту выбравшийся из-под снежного покрова мусор. Стук-постук. Как же всё-таки хорошо, что кошмар отступил! А может, ей просто всё приснилось? Тук-тук. Тук-тук-тук. Что это за звуки, кстати?

Неохотно открыв глаза, девушка огляделась. На лавочке сидел мужчина в чёрном поношенном костюме и ручкой небольшого зонтика стучал по деревянной спинке. Это был странный ритм. Стук то замедлялся, то становился очень частым. Было ясно, что стучит мужчина в такт какой-то песне. Он, похоже, её и напевал, глядя на небо. Его поза была расслабленной, даже немного расхлябанной. Только рука напряженно сжимала зонтик, словно он боялся не попасть в ритм.

Неожиданно стук прекратился. Любитель маршей подобрался, словно перед прыжком и внимательно посмотрел на Иру. Взгляд тёмных глаз был одновременно и злобным, и осуждающим, и презрительным, и успокаивающим. Но что-то здесь было неправильным. Может быть то, что зрачки мужчины постепенно расширялись, заполняя сперва не только всю радужку, но и всё глазное пространство. Он моргнул. Показалось! Всего лишь последствия ночных неурядиц.

– Ваше? – зонтик чуть-чуть повернулся, указывая на лежащий под дверью айфон.

– Мое! – обрадовалась Ира и подхватила с бетонной дорожки драгоценный агрегат вместе с наушниками. Леденцы, по понятной причине, она трогать не стала. – А… А откуда Вы знаете, что мое?

– Даже случайно брошенный без присмотра телефон может спасти чью-то жизнь, сударыня! – промурлыкал шпик (так окрестила его про себя Ира), пожал плечами и устало закатил глаза, всем видом выражая ну очень уважительное отношение лично к Ирине и к таким, как она. Потянувшись и немного повыделовавшись (сейчас он напоминал хорошо откормленного наглого чёрного кота), обладатель зонтика, старого костюма и дорогих замшевых ботинок продолжил изучать облака.

Заторопившись к охраняемой парковке, Ирина устремилась вглубь прилегающего к дому небольшого сквера. По привычке оглянувшись, девушка заметила, что шпик провожает её взглядом. И опять – этот замысловатый жест из оперы «я ни при чём». Вот ведь котяра! Ира поймала себя на мысли, что не отказалась бы выпить с ним по чашечке кофе. Но не в этой ситуации. И вообще, все мужики, как известно…

В парке было непривычно безлюдно. Не гуляли даже вечные мамы с колясками и пожилые джентльмены с фокстерьерами. Команда вымуштрованных дворников уже успела собрать редкий мусор в аккуратные «сугробы», заменившие собой недавно растаявшие настоящие. Но ветер с упорством беспощадного вандала разрушал пакетно-оберточные пирамиды, не оставляя мумифицированным банановым кожуркам ни единого шанса на посмертие. Странно, что они пощадили ее ай-фон. Или просто сообразили, что хозяйка скоро спустится за потерей.