Как повлияли проведенные организационные мероприятия на оздоровление обстановки в контрразведке – нет однозначного мнения среди участников тех событий и, соответственно, современных исследователей. Например, французский историк Н. Росс, сославшись на признание председателя Таврической губернской земской управы В.А. Оболенского, обращает внимание, что «разбои и насилия контрразведки почти прекратились, а уличенные в злоупотреблениях ее чины наказывались»[371].

В то же время биограф главкома Русской армией В.Г. Краснов пишет о нарушениях законности в Крыму, массовых арестах и преступных элементах в составе контрразведывательных органов[372].

Пожалуй, в определенной степени правы обе стороны. Надо полагать, попытки поставить работу контрразведки под контроль правоохранительных органов военными властями предпринимались. Но вряд ли они были результативными во время разгула преступности, активной работы большевистского подполья и не разрешенной кадровой проблемы в наблюдательных пунктах.

Однако руководителям врангелевских органов безопасности так и не удалось четко организовать работу оперативных подразделений. Иногда предпринятые усилия сводились на нет наличием в одном населенном пункте нескольких разыскных подразделений, имевших разную ведомственную подчиненность. Например, в Севастополе одновременно функционировали наблюдательные пункты особого отдела, Ставки, железнодорожный пункт № 12, особая часть штаба командующего флотом и государственный розыск. Руководимые различными учреждениями, эти структуры конкурировали между собой, тем самым проваливали агентуру друг друга и скрывали лиц, подлежавших аресту[373]. При этом, избежав ареста представителями одной контрразведки, можно было попасть в застенки другой.

Когда Русская армия вела оборонительные бои в Крыму, у руководителей врангелевской контрразведки не вызывал сомнения исход войны, поэтому они стали готовиться к подпольной работе. Для этой цели в Константинополе предполагалось создать законспирированную организацию для ведения разведывательной и иной подрывной деятельности против Советской России, а также для борьбы с большевистской агентурой. По некоторым сведениям, этот проект был реализован[374].

С падением белого Крыма организованное вооруженное сопротивление власти большевиков в европейской части России было прекращено.

После разгрома армии П.Н. Врангеля работа особых отделов приспосабливалась к новым условиям, связанным с переходом Красной армии на военно-окружную систему, отменой мобилизации и переводом воинских частей на положение трудовых армий.

Согласно данным организационного отчета ВЧК, подготовленного и изданного в декабре 1921 г., особые отделы имелись во всех дивизиях, армиях и фронтах, в созданных к тому времени военных округах, в подавляющем большинстве губернских чрезвычайных комиссий[375].

Такая организация военной контрразведки просуществовала до реформы органов безопасности в 1922 г., в ходе которой предполагалось резко сузить их компетенцию и ограничить задачей борьбы с особо опасными политическими преступлениями.

Создание органов военной контрразведки противоборствующими сторонами – следствие необходимости обеспечения внешней и внутренней безопасности воюющих армий. Красной армии контрразведка досталась от распавшейся русской армии. Белые свою спецслужбу создавали по прежним лекалам. Большевики, не обремененные прежними догмами, быстро выдернули военную контрразведку из недр армии, наделили ее функцией политического розыска и подчинили ВЧК. Контрразведка белых, выполнявшая функцию по обеспечению безопасности не только вооруженных сил, но и государственных образований в целом, находилась в подчинении армейских штабов. И лишь на заключительном этапе войны произошло организационное слияние в одну структуру органов военной контрразведки и политического розыска: в Крыму под началом штаба Русской армии, а на Дальнем Востоке – МВД. Об этом будет подробнее сказано ниже.