У китайцев, как я успел заметить, дисциплина крепкая. Безоговорочно выполняют любое требование не только батальонного или ротного командира, но и взводного, и отделенного. Сами красноармейцы строго следят за порядком. К нам относятся, как братья. При встречах смеются, хлопают по плечу, жмут руку.

Жаль будет, если придется расстаться с ними. А такие разговоры ведутся. Говорят, что создается китайский полк.

Наш кушвинский отдых продолжался недолго. Вскоре после того как мы вошли в Кушву, белые начали на нее наступление. Накопив порядочные силы, они захватили Лайский завод, станцию Лаю, деревню Малую Лаю, Нижне-Баранчинский завод и 18 октября приблизились к Кушве.

Тут-то командиры и решили направить на врага наш полк. Хотя у белых гораздо больше людей и оружия, надеялись, что мы не подведем. Полк и правда не подвел. Подошли к белякам незаметно, скрытно. Ударили с такой силой и яростью, особенно у горы Гребешки, что от беляков только пух полетел. На дороге противник оставил много пулеметов, винтовок, снарядов и обоз. Поле между станцией Баранча и Баранчинским заводом усеяно убитыми и ранеными.

Мы, не давая белым передохнуть, гнали их верст двадцать пять. Вернули все деревни, станции и заводы до самого села Балакино.

А сколько истинных героев выявилось опять в нашем полку! Про начальника полковой пулеметной команды товарища Таланкина Афанасия Семеновича рассказывают просто чудеса. Переодевшись в форму офицера, он вышел навстречу белым и выспросил у них о заставе под горой Гребешки, выведал самые удобные подступы к ней.

После боя я, как всегда, заинтересовался пленными: нет ли из деревень нашей волости, не знает ли кто об отце, о нашей семье? На этот раз мне повезло. Среди пленных из разбитой 7-й пехотной дивизии князя Голицына отыскал несколько земляков. Они выложили все, что знали о моей родне.

Отец, по словам пленных, жив. Находится вместе со своими товарищами-коммунистами в челябинской тюрьме. Наша семья по-прежнему в Борисовой. Маму таскали в сборню[1] на допросы. Однажды в праздник кулачье выбило у нас окна. В Каменском заводе тоже бандитствуют кулаки.

Я понимаю, что рассказам пленных полностью доверять нельзя. Кроме того, многое могло измениться в последние дни. И все-таки у меня укрепилась надежда, что отец останется в живых.

Мысль о нем не покидает меня никогда. Бывает, ночью на марше бредешь усталый и представляешь себе, как встречаешься с отцом, как беседуешь с ним, вспоминаешь отцовы наставления. Закроешь глаза и видишь перед собой его лицо.

Чтобы спасти отца, надо скорее разбить белых.

Наши красноармейцы рвутся вперед. Последние победы разгорячили всех. Только и разговоров: «Отбить бы у беляков Нижний Тагил».

Но дальше наступать нам запретили: можем оторваться от соседних полков и попасть под удар.

О наших славных победах знают в Москве! Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет наградил наш полк почетным Красным Знаменем, а командование дало ему название – «Красные орлы».

Позавчера состоялось торжественное вручение Знамени. Те части полка, которые находятся на позициях, прислали в Кушву своих делегатов. Было много представителей от других полков дивизии. Из столицы прибыл уполномоченный ВЦИК, из Перми – командующий армией, член Реввоенсовета и политкомиссар армии.

Утром на станцию Гороблагодатская для встречи прибывших от полка был выслан почетный караул, в который вошла вся 1-я рота товарища Баженова.

В Кушве около памятника жертвам революции состоялся большой митинг. В момент вручения Знамени выглянуло солнце и сделалось особенно светло и радостно. Первый раз в жизни я услышал сразу три полковых оркестра. Всем торжеством руководил товарищ Акулов Ф. Е.