Нашли место, которое могло бы внешне сойти за что-то старинное. Задекорировали и сняли – эпизод в пять минут экранного времени за полный съемочный день. Массовкой в этот раз были не солдаты (в сцене боя в лесу изображавшие и немцев, и партизан – ну а многочисленные немецкие трупы, живописно разбросанные по поляне, на самом деле просто куклами были), а нанятые здесь студенты. При съемке эпизода они часто смотрели прямо в камеру, что злило режиссера. Хотя бывало, что сами собой возникали удачные моменты. Так, уроненного горшка на голову стражника не было в сценарии. Как и кота, выскочившего на место съемок неведомо откуда. Но режиссер, найдя их удачными, велел включить в фильм.

Читала, что он и там, в иной истории, отличался своими импровизациями на съемочной площадке. Потому на бедного кота было потрачено несколько дублей. Он просто дорогу перебежал перед погоней – а в перерыве вдруг сел и стал умываться, режиссер увидел и приказал: снимай скорее! И смонтировали после так, будто кот перед стражниками сел, а камера то на него, то на людей, как иллюзия одновременности.

А я смотрела и скучала. Поскольку моей роли здесь не было.

В перерыве ко мне подошла одна из девушек, местная (та, что ловила кота). Смущаясь, спросила, не я ли та самая Лючия, кто снималась в «Иване-тюльпане» и в «Высоте». Услышав мой ответ, смутилась еще больше. Затем спросила:

– А что, в Москве все такие красивые? И одеваются так же?

Красивые – это вопрос. Если тебя причесать, приодеть, сделать макияж, еще кое-какие мелочи – то выглядеть будешь вполне и по московским меркам. Уж если Ли Юншен привез из Китая сестричек, которые в буквальном средневековье жили, а у нас теперь даже на подиум выходят. Хотя Ганна (так моя собеседница назвалась) полновата немного для наших мерок, но обязательные занятия физкультурой быстро сделают ее фигуру, может, и не такой, как у меня или Анны (с телосложением ничего не поделать), но статной, в пропорции. И платья у нас в коллекции есть и на такой тип – пусть не мое любимое «тонкая талия, широкая юбка», а «трапеция» от плеча или прямого покроя с широким от колена. Что ж ты за собой настолько не следишь? Конечно, на студенческую стипендию не пошикуешь – но зачем же ходить в совсем не модном, истрепанном и чиненном много раз?

– У нас жизнь совсем другая. Еще батя мой маме говорил – чем тебе новый платок, лучше что-то в хозяйство полезное прикупим. И Игоречек мой тоже говорил: Ганнуся, чем в кино сходить, давай я лучше на учебу себе отложу. Все на юридический хотел поступить, а денег не хватало, даже с льготой. Ну и правильно: мужчина-добытчик и крепкое хозяйство – это главное. А мне красоваться зачем – для мужа я и так хороша, а посторонних привлекать видом – это грех.

Глупая ты. А я убеждена, что «лучшее украшение для любого синьора – это красивая и нарядная синьорина рядом». Вот как это по-русски сказать? И мой муж, мой рыцарь, с этим полностью согласен! А вздумай я с ним выйти так бедно одетой, он бы еще и подумал, что я на него обижена, или разлюбила.

– А кто у вас муж? Ой! Так вы та самая Смоленцева, что с итальянскими пиратами воевала? И ваш муж – тот самый Герой, и вы с ним вместе…

– Здесь он, – улыбаюсь я. Тайну не разглашая – поскольку личность Юрия Смоленцева в СССР уже широко известна, а бороду отращивать, чтобы внешность изменить, долго, то, не мудрствуя, решили вписать его в штат «киногруппы» под своей фамилией, главным военным консультантом. Армия (вернее, флот) – это ведь не госбезопасность, лишь наша принадлежность к «инквизиции» – это истинный секрет.