Я лежу у самого обрыва. Передо мной море, да такое чёрное, что кажется в него вылили не одну сотню танкеров нефти и смылись, чтобы за это не нести никакой ответственности. И только частые белые гребешки волн видны на его поверхности – это для того, чтобы на этом контрасте белого с чёрным показать ещё большую моря черноту. И мне вдруг подумалось: «Ведь зря мои далёкие предки назвали Чёрное море чёрным: они, наверняка, не видели Красное море под напором сильного Ветругана, как таким его вижу я. Они бы точно изменили своё мнение в пользу Красного моря, назвав именно его «Чёрным»…

И потому я начинаю верить, что Ветер – одна из самых сильных стихий нашего Мира, даже сильнее стихии Моря и Океана! Зря я вначале принизил его роль и значимость среди стихий. Ведь стоит только посмотреть, как Ветер усмирил и заставил померкнуть стихию Красного моря: поднял на нём волны метровой высоты – под пять, а то и шесть баллов, заставил покорно слушаться его! И это уже не простой шалунишка, как я его ранее себе представлял, играющего с опавшими жёлтыми листьями на радость моим сыновьям-младенцам4. А он кое-что, по большому счёту, значит. И заставляет поневоле себя уважать.

Ладно, заставлять себя уважать – это одно, но зачем таким дерзким способом? И эту его дерзость я ощущаю всем своим обнажённым телом. Я чувствую необыкновенную его злость по отношению ко мне. За что? Что я ему плохого сделал? Возможно, он меня услышит и ответит на мой вопрос.

И тут я себя поймал на одном моём неэтичном поведении по отношению к Ветру: я к нему обращаюсь в третьем лице: «он», «ему» и т. п. Кому это понравится? И я решил исправиться… И вступить с ним в диалог… Я не хочу, чтобы такая сильная природная стихия, как Ветер, была моим Врагом. Я не собираюсь объявлять Ветру войну – уж больно слаб для этого человек, хотя в своём большинстве себя непомерно возвеличивает, взять, к примеру, его самозваное «Венец Природы». Тьфу, на него! Да какой ты Венец, если ты палач Природы! И вообще, я удивляюсь, как долго ты, человек, ещё существуешь в этой Природе, да и вообще в этом Мире, когда ты в них инородное тело! Только, может быть, потому что всё твоё Зло, которое ты творишь в этом мире, компенсируется нем небольшим числом праведников в твоей среде, которые творят большое Добро…

А сейчас я хочу выстоять перед стихией Ветра на берегу Красного моря не как враг Ветру, а как друг ему. Более того, попытаться, если это получится, сделаться частью этой стихии. Знаю, что в нашем материальном мире это невозможно, в отличие от мира одушевлённых явлений Природы. И потому, чтобы показать свою предрасположенность к Ветру, я начинаю монолог, надеясь на диалог с ним.

Монолог с Ветром.

«Ветер. Могучий ветер!

Я пришёл к тебе на взморье в гости, чтобы полюбоваться тобой во всей твоей силе и твоём величии! За это я тебя и уважаю, преклоняюсь пред тобой.

Ветер, я пытаюсь дышать тобой. Я ловлю твоё дыхание и наполняю им мою грудь во всю её ширь и глубину. До самого дна. Каждая альвеола моих лёгких обогащает тобой мою кровь и она разносит тебя по всему моему телу, к каждой клеточке моего организма. Ты, Ветер, весь во мне и потому я с тобой как одно целое…

Ты, Ветер, великая стихия Природы и зря тебя недооценивают твои братья и сёстры – другие стихии и явления – обитатели Природы, в том числе и человек. И потому ты иногда бываешь зол и в бешенстве своём творишь непомерное Зло. Я не набиваюсь к тебе в друзья: уж слишком мал я, слаб и мизерна моя суть, чтобы стать с тобою наравне дружить. А от твоего покровительства я не откажусь, если на то будет твоя воля.